Настоящая фантастика – 2012 (сборник)
Шрифт:
– …говорит: милочка! Ваш мальчик – совсем не пара нашей девочке! У него ведь в ближайшем родстве ни одного, включая вас, чтоб меньше двадцати «медалек»…
– Собачка, собачка! Давай играть!
– …я ей сделал? Два раза, выходя из конторы, дверь придержал? Безо всякой задней мысли, заметь! А она – жалобу в СК, а те…
– Собачка! На палочку!..
– …никакого второго ребенка! По крайней мере, пока не улучшит жилищные условия. Только ему, с его-то количеством «медалек», новой квартиры не светит…
– Собачка! Ты глупая? Ну-ка хватай палку!
– Ой, смотрите!
– Мама
– Слушай, ведь столько не бывает! Его давным-давно должны были отправить на коррекцию личности!
– Марк! Немедленно отойди!
– Собачка-аааа!!!
– УБЬЮ!!!
На то, чтобы выключить прибор, открыть глаза и понять, в какую сторону бежать, у Лозинского ушло семь на редкость долгих секунд. Цепкий взгляд журналиста четко фиксировал происходящее, отсеивая ненужные детали и концентрируясь на главном.
Людское стадо в ужасе, кто-то рыдает, кому-то плохо, многие бегут, сломя голову, но есть и такие, для которых любопытство сильнее инстинкта самосохранения. В целом страшноватое зрелище, но только когда становишься очевидцем подобного в первый раз. А Боб Лозинский – профессионал, за свою бурную карьеру навидавшийся всякого. Он бежит дальше, попутно запуская через свою нейроклипсу флай-камеру.
Вот молодая и стильно одетая брюнетка. Явно завсегдатай спортзалов – отличная фигура, хотя личико подкачало. Хотя, возможно, это от исказившей его гримасы ужаса. Стоит на коленях, мертвой хваткой вцепившись в мальчика лет пяти. Пацан, которому, в отличие от мамочки, не помешало бы регулярно делать зарядку, а еще – вытереть грязный нос, отчаянно орет. В одной руке он зачем-то сжимает толстую сухую ветку.
Вот мужчина и женщина, стремящиеся туда же, куда и Боб. Над плечом каждого так же парит флай-камера, но он и без того знает обоих. Мысленная зарубка на память: сообщить по возвращении шефу, что обожаемый им гражданин Шеймас, похоже, играет в гольф также с корреспондентами «Совести нации» и «Муравейник-Сити». Впрочем, штат Службы Предотвращения всяко не исчерпывается одним сотрудником. Может, кто-то из прочих собирает модели ракетопланов вместе с Грегом Кацем или занимается бальными танцами в одной группе с Таней Виллис?.. Ладно, что у нас тут еще?
Ага, собака. Огромный мраморный дог. Уж не с ним ли мальчишка собирался играть посредством палки? Весьма-а опрометчиво. Конечно, на псине – стандартный ошейник «Фу-245», обеспечивающий тотальный контроль за ее поведением в общественных местах, и все же… Такая тварь способна бегать со скоростью кара. Поправка: была способна. Судя по дырке в голове и луже крови, дог свое отбегал.
А вот, наконец, и тот, из-за которого Лозинскому пришлось прикрывать задницу скотины-Жоржа. Здоровенный мужик. Черные усищи и щетина, грозящая вот-вот превратиться в бороду, черный платок на голове, черная куртка – да, не любит парень ярких красок… Между нами, куртку не мешало бы и почистить – вон как заляпана чем-то… о, черт! Не может быть!
Флай-камера, помимо прочей хитрой электроники, имеет и универсальный анализатор. И сейчас она, сконнектившись с нейроклипсой в
Пи-Джей 13 8667.
Полное имя: Псой Гатлинг.
Актуальное место работы: неизвестно.
Актуальное место проживания: неизвестно.
Количество стигм: 99.
– Гражданин! Самая популярный таблоид гигаполиса…
– Гражданин! Пожалуйста, несколько слов для…
– Гражданин! Что тут…
Двое конкурентов кричат безмолвно, Боб, как всегда в минуты волнения, – вслух. Но ответ все трое получают одинаковый.
– Валите отсюда! – хрипло рычит объект журналистского внимания. – Цирк закончился, клоун сдох!
Убийца собаки – а то, что дог не разворотил себе череп, споткнувшись на ровном месте, совершенно очевидно, – поднимается с корточек, оказавшись еще массивнее.
Медленно обводит тяжелым, мутным взглядом всех троих.
Задерживает его на Бобе.
Лозинский чувствует, что еще немного – и он, мытый в семи щелоках спецкор, самым постыдным образом напустит в штаны. Тем более что в лапище у мужика зажато какое-то оружие. На первый взгляд – пистолет. Допотопный, чуть ли не пороховой. Но догу хватило. «Восемьдесят девять процентов вероятности летального исхода, – стучит в ушах. – И продолжает расти…»
Видимо, обладатель 99 стигм тоже осознает наличие в своей руке пистолета. Несколько мгновений смотрит на оружие, будто видит его в первый раз. Потом с нечленораздельным ревом отчаянно швыряет в кусты и вновь поворачивается к журналистам.
– Что, оглохли? Валите, говорю! Вы двое – в первую очередь…
А потом разворачивается и медленно, чуть подволакивая левую ногу, бредет к выходу. Благоразумные Кац и Виллис шустро устремляются в противоположную сторону. Каждый из них нет-нет, а оборачивается, кинув на Боба сочувствующий и, тем не менее, наполненный жгучей профессиональной завистью взгляд.
Странно, но, несмотря на эту зависть, в тот момент Лозинский отнюдь не чувствует себя звездой или везунчиком. «Проклятый Жорж!» – тоскливо думает он, стоя над трупом застреленной собаки. Потом неимоверным усилием берет себя в руки и устремляется вслед за мужиком.
Они проходят молча где-то квартал. Наконец, обладатель 99 стигм оборачивается.
– Тебе больше заняться нечем, да? – тоскливо спрашивает он Боба. Тот неопределенно пожимает плечами и улыбается.
– Ладно… По крайней мере, в отличие от тех двоих, ты языком еще пользоваться не разучился. Найдется двадцатка?
Боб отчаянно кивает.
– Тогда пошли. Тут недалеко.
В баре грязно, душно и отвратительно пахнет. Несмотря на ранний час, посетителей уже достаточно. По их внешнему виду Лозинский заключает, что иные начали свой «марафон» еще с прошлой ночи.