Настоящая фантастика – 2014 (сборник)
Шрифт:
– Ну, – Азик повернул бутылку надписью к себе. – Ну да. Три семерки. А что не так?
– Да все так! Ой, ребята… Это ж такая ностальгия! Это вообще мое первое в жизни вино! Еще в школе, помню, после уроков, в подворотне… «Семь в кубе» у нас его звали. А после… ну, развала… пропало куда-то. Там же еще под перестройку антиалкогольный указ ввели, спиртного днем с огнем не найти было… виноградники повырубали, сволочи… чем им виноград мешал? Ну хоть бы детям на сок оставили! Где вы нашли такую реликвию?
– А оно молодое, – сказал Азик, изучая тыльник. – Ставропольский
– Это тебе молодое! – язвительно сказал Фин.
– Наливай, усатый, – решительно сказал Гза. – За ностальгию!
Полчаса спустя погода явно повлияла на настроение. Все были ленивые и расслабленные. Азик кормил ворону каперсами. Та не сопротивлялась.
– Так што у тебя стряслось-то? – гудел Фин.
– Да ну!.. С работы меня выперли, вот что. У нас ведь после развала все время что-то – то путч, то война, то дефолт, то кризис… Ну, вот и ушли меня по сокращению. После пятнадцати-то лет на одном месте! Неделю назад выходное пособие конвертом по морде – и гуляй, Толик! Свободен! Родина в тебе не нуждается, кандидатишко задрипанный.
– Так то неделю назад, – отметил дотошный Гза. – А чего вразлет сейчас понесло?
Толик махнул рукой.
– Жена ушла. Утром. Тоже, между прочим, двенадцать лет вместе. Хорошо хоть детей нет. Ты, говорит, со своей диссертацией сегодня хуже инвалида. Тем хоть пособие да пенсию платят плюс льготы. А тебе, урод, одно пособие светит – по безработице! И ведь права, что обидно!
– Мрачно, – подытожил Фин. – А руками ты чего-нибудь делать умеешь, Толян? А то вот у нас в мастерской подсобника не хватает…
– Руками? – Толя зло ухмыльнулся. – Умею! Хроматографическую колонку – хоть с закрытыми глазами! Никому в столярке не надо? Или у тебя механика?
Еще через полчаса портвейн приказал долго пить, и в ход пошла Толина казенка.
– После развала всем плохо стало, – говорил Фин, размахивая масленком на пластиковой вилке. – И вашим, и нашим. Оно ж одновременно все посыпалось, ты пойми, Толян. Што бы там ни говорили – «два мира, мол, две культуры, две цивилизации» – фигня фигней и суета на постном масле, или как там у вас?
– Наоборот, – машинально поправил Толик.
– Все равно. Как, ты понимаешь, империя зла рухнула – все, трендец! Не можем мы жить без империи зла! Не мо-жем! Ясно?
– Скажи спасибо, что хоть границу открыли, – хмыкнул Гза.
– Ага, ага. Железный занавес рухнул! Да! Ура-ура с фанфарами! Теперь вашим хреново у нас, а нашим хреново здесь!
– Поначалу еще кое-как, – подал голос Азик. – Войнушки, конечно, замаяли. Вроде игрушки игрушками, а трупы-то настоящие. Ты в курсе вообще, где мы с Гзой познакомились? Вот так. Но потом вроде поспокойнее становиться начало. И тут вдруг – раз! Откуда ни возьмись этот хрен с Севера – наследник, мать его за ногу! С «группой доверенных лиц и советников». И с подпиской, хрен разберешь, откуда вообще! И этих за собой приволок, мохноногов…
– Шерстолапов, – педантично поправил Фин.
– Все равно! Вот скажи, как может нормально развиваться экономика, если на южные поставки – эмбарго,
– Ты мне про другое скажи. Он же на кого – как это у них здесь? Опирался!
– Почему именно здесь и у нас? – возмутился Толик.
– Не у вас! У нас, у нас! Головной погранец висел под трибуналом? Ну че он там наделал на переправе? Ответственный по внутренней охране висел за неисполнение, не так, скажешь? Про это уже прррфессор один написал!
– И мобильные части не в ту степь ломанули, – веско сказал Фин.
– Нет, ты скажи!
– Короче, наливай, Фин, – Гза отличался вескостью аргументов.
А еще через полчаса…
– Ну вы же можете, – убежденно говорил раскрасневшийся Толик. Розоветь у него больше не получалось. – Вы ж-же мож-жете!
– Мы все можем, Толя! – Фин ушел в фиолетово-коричневую гамму, только пухлые губы оставались красными.
– Ежели захотим, конечно, – добавил Азик. Черты лица его явственно заострились, щеки запали, и сам он вроде как похудел.
– У вас же опыт развития цивилизованного общества на порядок выше!
– Ага, ага. Ленд-лиз пивом в обмен на гуманитарные поставки водки!
– Да я не про то! Вы же знаете, как со всем этим… вот с этим со всем… уйди, наглая!
Ворона независимо спионерила ломтик сала и отбыла под березу.
– Как с этим спариться… тьфу ты, справиться!
Фин посмотрел на Гзу. Потом на Азика.
– Знаем?
– Знаем, – сверкнул щербинами Гза.
– Можем?
– Да можем, – лениво сказал Азик.
– Сделаем? В смысле покажем?
– Да почему бы и нет, в конце концов? – Гза залпом выпил водку, хрустнул огурцом и рывком поднялся. – Пошли, иммигранты.
Они подошли к свалке.
– Нуко-ся… – Гза закрыл глаза и медленно развел руки в стороны, словно примеряясь обхватить мусорные горы со всех краев одновременно. – Давай, давай, не томи…
Толя почувствовал, что трезвеет. Очень хотелось сразу убежать, стоять и смотреть, и обязательно выпить. Много.
Мусорные кучи таяли. Не уменьшались, оплывая, как снег, а просто становились прозрачными. Светлее и светлее, призрачней и призрачней. На какой-то миг они превратились в тени на стекле – а потом исчезли. Совсем.
– Ух-х!.. – Толе показалось, что за него это сказал кто-то другой.
– Давай, – Гза уступил место Фину.
Крепыш тоже замер с закрытыми глазами, только руки его двигались по-другому. Он был похож на парикмахера – словно расчесывал нечто невидимое, подстригал выбившиеся пряди, укладывал локоны. И под его ладонями плыла земля.
Бугры и рытвины выравнивались, пятна глины покрывались слоем жирного чернозема, и сами собой прокладывались каменные дорожки, как будто формируясь из золы и бутылочных осколков. А потом по обочинам дорожек стали расти колонны, на колоннах бутонами распустились вазы, а прямо в конце центральной аллеи возникло озеро. В центре озера поднялся каменный остров, на его вершине вдруг ударил гейзер – водяным вулканчиком, – и тут же над озером вспыхнула радуга.