Настоящая леди (Тайный дневник)

Додд Кристина

– Так мистер Йен и сделал это?! – Взвизгнула от негодования Джилл.

– Тш-ш-ш. – Мэри оглянулась по сторонам. В коридоре никого не было видно, но она бы предпочла, чтобы этот эпизод оставался в тайне. – Добра не будет, если Себа…

Мэри сама себя оборвала. Какое ей дело до того, что подумает Себастьян? Что она несет? Ей это безразлично и все же… как бы чего не вышло, если пойдут слухи о поступке Йена. Некоторые из гостей – мужчин, в особенности те, кто открыто высказывал свое презрение к Фэрчайлдам, могут что-нибудь да

заподозрить.

– Мистер Йен теперь болен, – сказала Мэри спокойно. – Он скоро поправится, и мы снова станем добрыми друзьями, но пока… – Мэри перевела дыхание, – мистер Йен очень милый, но сейчас он немного не в себе. И он болен. Я уверена, что он болен. Ему необходимо это питье.

Джилл не трогалась с места. Она застыла, беззвучно шевеля губами, пока Мэри не махнула ей рукой.

– Ступай. Делай, что тебе говорят!

Мэри распахнула дверь к себе в спальню, услышав при этом, как Джилл так резко закрыла рот, что у нее лязгнули зубы.

– Но мисс Фэрчайлд, я должна вам сказать…

Мэри уже вошла в спальню, и дверь за ней захлопнулась. Она стремительно обернулась, но ей не было необходимости слышать этот низкий голос и видеть его крупную фигуру, чтобы знать – Себастьян стоит перед ней, скрестив руки на груди.

– Она хотела предупредить вас, что я вас жду. А я хотел сказать вам, – он сделал шаг вперед и приподнял прядь ее распустившихся волос, – что вы без сомнения вероломнее всех Фэрчайлдов, когда-либо родившихся на свет.

Глава 17.

Да, у Мэри выдалось действительно трудное утро. Ее назвали убийцей и угрожали вымогательствами. Ее намерения расстроить планы похитителя дневника не удались из-за обилия подозреваемых. С нею возмутительно обошелся единственный ее кузен, к которому она питала какое-то уважение. А теперь взбешенный Себастьян, прислонившись к двери ее спальни, уставился на нее так, словно она была самым презренным из насекомых.

Но Мэри, стойко сохранявшая хладнокровие и в общении с наглой прислугой, и с дерзкими благородными гостями, и сейчас не позволит себе его потерять.

– Что вы делаете у меня в спальне?! – голос ее прозвучал громче, чем она того желала. Мэри несколько раз глубоко вздохнула, чтобы вполне овладеть собой.

– Я пришел сюда сказать, что я достаточно доверяю вам, чтобы позволить вам открыть сейф, – Себастьян коротко с горечью рассмеялся. – Но теперь я обнаружил, что ваш дядя Лесли был абсолютно прав в отношении вас.

Она даже не спросила его, что он хочет этим сказать. В этом не было никакой необходимости. Что бы дядя Лесли там ни говорил, это все равно была клевета.

– Какая глупость!

Он пошатнулся, как будто она всадила в него пулю, но тут же справился с собой.

– Да, я глупец! Я видел, как вас роем окружали мужчины, и утешался тем, что вы их не поощряли. Мне не нравилось ваше расположение к вашему кузену, но я убедил себя, что оно вполне невинно.

Уходя

утром, Мэри оставила ключ в замке, и сейчас Себастьян повернул его театральным жестом волшебника, переносящего публику за пределы реальности.

– Но даже глупцы умеют мстить.

Себастьян сделал шаг к ней, и только тут она почувствовала, что ее руки плотно сжаты в кулаки.

Она попыталась их разжать, но это ей не удалось.

Сколько уже времени этот человек подкрадывается к ней, как охотник к своей добыче? С того самого момента, как он увидел кровь у нее на руках, он преследовал ее в ночных кошмарах. В тот вечер, в кабинете леди Валери, Мэри поняла, что ее воображаемые страхи были ничто по сравнению с ним, таким, каков он оказался на самом деле.

А теперь он еще имеет наглость намекать, что она виновата и в том, что мужчины проявляют к ней внимание, и в нападении на нее Йена. Но она, с готовностью взявшая на себя вину за многое, на этот раз твердо знала, что она невиновна.

Он потянулся к ней, но она со всей силы ударила его кулаками по рукам.

– Не прикасайтесь ко мне!

Мгновенно, как нападающая кобра, он крепко схватил ее за кисти.

– Я буду прикасаться к вам как хочу и сколько хочу.

Все, что Мэри видела перед собой, – это загорелая кожа, оскаленные зубы и горящие глаза. С еще не зажившими безобразными ссадинами на лице, он походил на самого дьявола, но этого дьявола она слишком долго боялась.

Теперь в ней огнем разгорелся гнев.

– Кто вы такой, что берете на себя смелость судить меня?

– Я вам самый подходящий судья. – Себастьян притянул ее к себе совсем близко. – Никто другой, кроме меня, не сможет осудить вас и привести приговор в исполнение.

Уж не имеет ли он в виду убийство Бессборо?

А не все ли ей равно?

Остатки самообладания покинули ее. Мэри ощутила это физически почти как освобождение.

– Вы совершаете очередную несправедливость по отношению к честной труженице. – Это прозвучало как безнадежное заклинание.

Он отвел ей руки за спину и прижался к ней еще теснее.

Нет, она не вынесет слишком сильное ощущение откровенной физической близости.

– Никакая вы не труженица и уж во всяком случае не честная. – Уитфилд сделал явное ударение на последнем слове.

Если она будет стоять вот так совершенно неподвижно, быть может, удастся сохранить свое достоинство. Она знала, что он думает. Она также знала и правду. Если она окончательно одуреет от злости, она тоже сможет оскорбить его и, уж конечно, не менее унизительно. Она вообще могла бы бросить ему вызов только из чистого упрямства. Но от него несло таким жаром. В силе его мускулов, в упрямом подбородке таилась несомненная опасность. Она должна поостеречься, она скажет ему, что пыталась сделать, она заставит его выслушать себя, иначе он проявит свое упрямство и тогда… тогда…