Настя
Шрифт:
— Пхеньян. Перед отлётом на переговоры в Дели министр иностранных дел КНДР Пак Хон Ён сделал заявление: «Корейский народ не забудет сделку США с Японией в 1905 году, согласно которой наша страна потеряла независимость. По приказу американского ставленника Ли Сын Мана за последние годы без суда и следствия были убиты десятки тысяч корейских патриотов. Наш народ не забудет!»
— Пхеньян. Под Сеулом обнаружено захоронение нескольких десятков расстрелянных заключённых. Сидевшие в сеульских тюрьмах коммунисты были расстреляны по приказу Ли Сын Мана при бегстве от Народной армии. Преступники-палачи должны быть сурово наказаны! Тела героев-патриотов торжественно перезахоронены на центральном кладбище Сеула с воинскими почестями.
— Пхеньян. Посол СССР в КНДР т. Штыков в преддверии визита высокой советской делегации передал документы
Далее идут сообщения из многих городов мира о демонстрациях и митингах против войны, за запрет атомной бомбы. И стихотворение поэта Льва Ошанина:
… Я подписываю Воззванье
Комитета защиты мира.
Против чёрного атома смерти,
Против злобы тупых банкиров…
Мать, что трёх сыновей потеряла,
Инвалид, ослеплённый войною,
Школьник, кончивший десятилетку, -
Ставят подпись рядом со мною!
Генерал перед отъездом в город подошел к нам с Васечкой. Поржал над нашим партизанским видком и сообщил воздыхателю:
— Отвезу твои письма в Театр. Там королевская семья сегодня будет отрекаться. А потом рядом в Музей. Там всё руководство в бомбоубежище пережидает тревогу если что. Двухэтажный подземный бункер. Выдержит прямое попадание двухтонки. Правда, говорят контузия всем гарантирована. Ну, да ничего. Такое лечится… Ну… Как ты, Васёк, говоришь? Аньён? Ну, аньён…
Вечером, едва мы пошли на посадку в транспортник, над полем вспыхнула пущенная ракета. «Всем на взлёт!»
Что уж там такое случилось. Может «Большие» на Пхеньян летят?
Лихорадочно быстро грузимся и взлетаем в быстро темнеющее небо. Едва набираем высоту, ложась курсом на север, как следует команда экипажа «закрыть иллюминаторы затемнением». Маскировка, понимаешь ли. Да они и так закрыты. Лишь один любопытный Васечка рядом со мной не удержался. Теперь вот фиксирует завязки.
— Я только на город хотел посмотреть. Как раз с нашей стороны. Попрощаться мысленно, так сказать… — вещает Колобок, перекрикивая шум моторов.
Тут вдруг за стеклом что-то пыхнуло. Да так, что сквозь затемнение иллюминаторов осветило салон как прожектором. Потом тряхнуло, словно самолёт попал в яму. Васечка потянулся развязывать шторку.
— Не трогать затемнение, — дав петуха, проорал я, — Не трогать, вашу мать…
Когда свечение за бортом стало уменьшаться, я поднял шторку.
ОХРЕНЕТЬ!!!!
Ядерный гриб поднимался над городом.
— Это что? — мямлит Васёк, — Эшелон с боеприпасами рванул? А Хая? Она же не пострадает? У неё платье нарядное… Может в пепле испачкать… Нельзя.
И смотрит на меня, просяще.
— Не, — говорю, — Не пострадает. Театр же далеко от товарной станции… Не пострадает.
А сам представляю кадры из второго «Терминатора»… https://youtu.be/llmN-HbnvEw?t=41
Это что же теперь будет? Атомная война? Это что же? «Кукловоды» так развлекаются глядя на наш земной сериал? Да что же это за боги, которым нравится смотреть на сгорающих людей? Чем они лучше Гитлера, садистов-маньяков? Это, что?… Они создали Землю для этого? Чтобы развлекаться, наблюдая за земными катастрофами?
Вопросы молотком стучат в голове, но ответов нет. Мы летим домой, оставляя за бортом пепел людских надежд и мечтаний…
Глава 17
Эпилог.
17 июля 1950 года. Москва.
Вот уже неделя, как я нахожусь в военном госпитале. Поначалу положили в общую палату, а как привезли подраненного друга-мажора — так к нему мою койку переставили. Лёва в день Взрыва был в отдыхающей смене на пункте перехвата в Пхеньяне. Василий Сталин, по просьбе товарища Маленкова, отправлял всех наших штабных специалистов лётчиков-истребителей на затыкание лётной дыры в составе северного аэродрома. Смена наших лётчиков туда вылетела из Китая, но из-за вынужденной посадки не долетела, а убывающая смена улетела в Китай. Недолетевших лётчиков должны были привести на следующее утро на грузовиках. Вечер и ночь нужно было кому-то дежурить на аэродроме, а там, кроме пилотов оставшейся дежурной эскадрильи, никого не осталось. Вот и собрали под маты Сталина десяток разномастных пилотов из пхеньянских штабов и отправили на ночку подежурить у снаряженных в полёт машин. Это мне всё дашин женишок поведал…
Дальше слушаю рассказ о геройствах Булганина-младшего. Он этот случай, наверное, уже раз в пятый рассказывает. И выходит у него всё красочней и интересней. Видать, есть у парня дар рассказчика. В этот раз в роли благодарных слушателей выступали модели Белова и Артмане, а так же примкнувший к ним Лёва Збарский.
— Только я, значится, карамельку развернул… Курить то Даша… Ну, неважно… Короче, ракета «Всем на взлёт!».
– с упоением рассказывает, наряженный в домашнюю шёлковую пижаму, мажор, — Я в кабину. На «девятом» ЯКе летал в войну пару раз. Пока разобрался… Уже взлёт командуют. Говорят нам по рациям курс, эшелон, ставят задачу атаковать противника в таком-то квадрате. А почти уже ночь. Ни хрена не видно.(О, это новое в рассказе… Раньше про сумерки говорил). Нам орут «залезайте выше». Там «Большие» идут…
Тут в палату заглянула санитарка, но, увидев гостей, решила не прерывать исполнителя.
— «Большие». Это так, мы, лётчики, бомбардировщики называем, — с пафосом поясняет девушкам элитный герой, разведя руки в стороны для создания иллюзии огромности летательных аппаратов… — Только поднялись, как внизу справа как жахнет…(Подпрыгивает в койке). Самолёт, как бумажку с курса сбило. Пока собирались в кучку, глянул…. (И шёпотом, растягивая слова) Над Пхеньяном встаёт Огненный Цветок. (Руками показывает что-то похожее на перекрещенных кобр.).
Девушки рты пораскрывали, и второй Лёва тож.
Блин, Данила-мастер.
— Но, смотреть вниз было некогда… Засекли мы разворачивающихся «Больших» и в атаку. А у них же пулемёты вокруг.(Выставляет на сжатых кулаках указательные пальцы и начинает трястись как в лихорадке)… Раз в корпус попали, два, три. Метко стреляют. А у меня то, только один пулемёт… Но, зато пушка есть. Ввалил одному по корпусу. Разок точно попал. Не падает. Я вираж делаю, захожу добивать, и тут меня поджигает кто-то сзади. В кабине дымища, ни хрена впереди не видно. Выкидываюсь. Только парашют раскрыл, как впереди громыхнуло. Оказывается, это мой брошенный самолёт на недобитый бомбер спланировал. Гляжу, из «Большого» народ вниз посыпался. А город то пылающий в стороне, как костёр горит. Начали мы на поляну приземляться…. как оказалось, восточный аэродром Пхеньяна. Ну…. Юрок, тогда в тот день оттуда взлетал. (Лёва кивает на меня и Вия встревоженно смотрит, прижав руки к груди, будто это я в небе сражался) Тут, товарищи корейцы набежали. Мне, не разобравшись, нос разбили, на землю укладывая. Оказывается, как мне потом особист рассказал, это они… Ну те, которых мой самолёт… Они то бомбу и сбросили. Корейцы сбесились, хотели их на месте на куски порвать, но, приехавшие с комполка, наши, отстояли. Тех, говорят сразу в Китай отправили, а потом, от греха подальше, в Иркутск. В Корее то после смерти всего начальства, наступил хаос. Военные растерялись, стали в Пекин, в Москву звонить… А вот китайцы не растерялись. Пэн Дэхуай отдал приказ об атаке всем частям, что могли бить врага. Три дня китайская авиация, волна за волной, в самоубийственных атаках утюжила американцев на суше и на море, а под Вонсаном и Инчхоном шли бои, пока перемирие не вышло. Десант под Вонсаном китайцы, как Юрка выражается, угондошили полностью. Я то в это время отправку в госпиталь ждал. Не в Пхеньяне. Нет. Там мало, что уцелело. На аэродроме в палатке сутки провалялся, пока врач пришёл… Сложный перелом ноги… Привозят меня сюда, а тут друг мой ситный скучает в общей палате. Меня то поначалу тоже хотели в общую, но я в приёмную отца позвонил. (Прям, Горький, дубль два). Вопрос с отдельной палатой сразу и решился. Я Юрка с собой взял. И веселее, и не храпит… Девушки, рекомендую… Это очень ценное качество… Точнее отсутствие… Что говоришь Феля? Ночью не спать нужно? Ну, не скажи… Нас тут только сном и лечат. Правда, мне вот спицами ногу проткнули. Это Юрка постарался. Как услышал, что стажёр Илизаров ищет подопытных кроликов для эксперимента, так меня и подсунул. Да… Видишь спицы? Я и сам нигде такое не видел. Но, доктор говорит, что заживёт намного быстрее. И Юрка ему поддакивает… А ещё он прозвище мне дал… Терминатор.