Научи меня забывать

scullymurphy

— Да.

Гермиона замерла в дверях, не давая ему возможности пройти. Он, чёрт возьми, мог бы и сам додуматься.

— Могу я, э-э, войти?

— Наверное.

Гермиона распахнула дверь и отступила назад, но не предложила ему присесть или выпить чаю — по её мнению, это было верхом грубости. Конечно, он ничего не заметил. Нет, он просто слегка высокомерно огляделся по сторонам, переступив порог, — выглядел слишком высоким и громоздким в её маленькой аккуратной квартирке.

Но тут до неё дошло, что Рон никогда не бывал в её доме, в котором жила его спутница жизни

на протяжении девяти лет и близкая подруга на протяжении почти двадцати. Нахлынула грусть, и она вдруг почувствовала себя скорее уставшей, чем рассерженной.

Гермиона жестом пригласила его пройти дальше, и он направился в гостиную.

— Здесь мило, Миона. — Ярко-голубые глаза Рона осмотрели зелёные стены, растения и книги. — В конце концов, всё сложилось так, как ты хотела, не так ли? — В его тоне прозвучало самопрощение и самодовольство, и это снова разожгло в ней злость.

Как он посмел?

— Да пошёл ты, Рон! — прошипела она. — Моего запаса терпения на тебя хватит примерно на столько. — Она сжала большой и безымянный пальцы вместе. — Приходишь сюда без предупреждения и рассчитываешь на то, что я сразу брошусь к тебе? Тебе лучше сказать всё, что ты хотел как можно быстрее. — Чувство внутреннего облегчения от мысли, что сегодня утром она побыла одна, испарилось, и ей дико захотелось, чтобы Драко оказался рядом, чтобы он вышел из спальни с простыней, обернутой вокруг его талии, и её запахом на его коже — и отвесил Рону наглый подзатыльник, который, как она знала, он с успехом применял.

— Блять, вышло как-то не так. Я не хотел… — Рон покачал головой и опустился на её диван, опустив голову на руки. — У меня так долго всё шло наперекосяк. — Он поднял голову. — В смысле, я рад за тебя. Что у тебя появилось такое хорошее жилье. — Он излагал слова очень осторожно. — Пожалуйста, мы можем начать всё сначала?

Гермиона сузила глаза, немного удивлённая его словами.

— Хорошо.

Она села в кресло напротив дивана, скрестив руки.

Его следующие слова удивили её ещё больше.

— Послушай, прежде чем я что-то скажу или, эм, расскажу тебе — почему я пришёл. — Он глубоко вздохнул. — Я хочу извиниться, Гермиона.

— Немного поздно для этого. — Она не собиралась уступать ему ни дюйма.

— Я знаю. Понимаю. И я давно хотел, но я… не знал, как начать. И злился. Очень долго. Мне казалось, что ты рассорила меня со всеми нашими друзьями. Все сочувствовали тебе. Даже почти вся моя чёртова семья. — В его словах проскользнула знакомая жалость к самому себе.

— То, что ты сделал, невероятно дерьмово, и порядочные люди склонны это признавать, — выдохнула она.

Он поднялся, а в глазах вспыхнули искры.

— Я знаю! — Но потом он опустился обратно. — Знаю. И мне жаль. Искренне жаль, что всё так вышло. — Голубые глаза сверкнули на неё, и она разглядела в них искренность. — Но ты лучше других знаешь, как плохи были те последние годы. Как мы были несчастны.

— Ты хочешь сказать, ты был несчастен.

— Да ладно! — Он решительно покачал головой. — Ты была такой же. Ты просто лучше умела отвлекать себя работой, книгами и всем остальным.

Гермиона открыла рот, чтобы

возразить, но потом остановилась и закрыла глаза. Это была правда, и она знала это. Не раз говорила об этом другим после расставания.

— Наверное, это справедливо, — наконец произнесла Гермиона. — Хотя это никоим образом не оправдывает твоё поведение.

— Нет.

Он посмотрел на свои ботинки, и в комнате воцарилась тишина.

Гермиона вздохнула. Он ведь так близок к признанию своей вины, не так ли? Некоторые вещи никогда не меняются.

— Хочешь чаю? — спросила она, снова устало.

— Да, хорошо.

Он поднял голову, а Гермиона встала и пошла на кухню. Через мгновение она услышала, как он последовал за ней. Она чувствовала, что он продолжает оглядываться по сторонам, оценивая обстановку. И было так странно видеть его здесь: одновременно такой знакомый и такой чужой.

Гермиона поставила чайник и достала две кружки.

— Эй, ты, старый прохвост. Тебе нравится квартира? — Повернувшись, она обнаружила, что Рон нагнулся и погладил Живоглота. — Не ожидал, что буду скучать по нему, — признался Уизли, выпрямившись и неуверенно улыбнувшись.

— Он точно не скучает по тебе, — язвительно заметила Гермиона. — Теперь у него есть своя собственная сторона кровати.

Рон рассмеялся, но тут же оборвал смех, когда его взгляд упал на стопку пергамента, лежащую на её столе.

Дерьмо, она не успела собрать в кучу черновики своих записок Драко. И его письма к ней тоже лежали в этой стопке. На самом верху. И Рон явно начал их читать, нахмурив брови. Гермиона перепрыгнула через кухню и выхватила бумаги, демонстративно прижав их к груди.

— Это от него? — Недоверие Рона снова разожгло гнев Гермионы. — Ты реально…? С Драко, мать его, Мал…

— Хватит, — сказала Гермиона. — Мы не станем обсуждать это.

— Но он…! Это… — Лицо Рона стало ярко-красным и исказилось. — Это чертовски неправильно, не говоря уже об отвратительном…

Гермиона выставила неподвижный палец.

— Ещё одно слово, Рональд Уизли, и я тебя вышвырну. Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, и не имеешь права это комментировать. Ты не имеешь права высказывать своё мнение о том, что плохо или отвратительно. Ты даже не будешь думать о нём. Ты слышишь? — Она шагнула к нему, почти ударив в грудь. Она чувствовала, как на её коже потрескивает магия. — Ты не имеешь права.

Он сердито вздохнул, и на мгновение Гермиона подумала, что это конец — ей придётся его выгнать, но потом он выдохнул: «Ладно». Он потёр глаза и свесил голову.

Гермиона отошла на шаг, настороженно наблюдая за ним. Он поднял голову, и ей показалось, что в его глазах появился блеск влаги.

— Почему мы так обозлились друг на друга? — тихо спросил он. — В последние годы казалось, что мы больше не друзья.

— Мы не злились. И не были друзьями.

Рон обиженно выдохнул, но Гермиона продолжила.

— Мы всегда умели выводить друг друга из себя, — сказала она, и в её сознании пронеслись годы неприятных воспоминаний: от рыданий в объятиях Гарри после Святочного бала до перепалки на вечере викторин несколько недель назад.