Научи меня забывать
Шрифт:
Частью её исцеления за последний год было осознание того, что плохих моментов в отношениях с Роном было гораздо больше, чем хороших.
— Точно, — пробормотал Рон.
— И мы никогда не стремились к одним и тем же целям в одно и то же время. — Гермиона продолжила. Она так долго держала это в себе. — Моя карьера. Твоё отсутствие таковой. Твоя нелюбовь к переменам. Отсутствие у тебя интереса к чему-либо, кроме квиддича и воскресного обеда, который готовит твоя мама.
— Эй, не…
— Это правда! — Гермиона широко раскинула руки.
— Видишь,
— Тогда что ты хочешь сказать, Рональд? Ты проделал весь путь сюда во всей своей напыщенностью и обстоятельствами. — Гермиона отвесила саркастический поклон. — Я умолкаю и даю тебе возможность высказаться.
Рон смотрел на неё несколько секунд, а его глаза напоминали осколки стекла.
— Лорна беременна, и мы собираемся пожениться в феврале. На этой неделе в «Пророке» появится статья об этом.
Гермиона вскинула руку и схватилась за столешницу. Она уставилась на пол, и он, казалось, устремился к ней.
Беременна.
Брак.
Что?
— Но ты никогда не хотел… — Гермиона услышала свои собственные сбивчивые слова словно издалека, весь её праведный гнев внезапно утих. — Ты не хотел детей. Или жениться.
«А если у нас не будет детей, то незачем тратить деньги на свадьбу. Брак — это просто бумажка, Миона». «Гарри и Джинни всё правильно рассудили». Гермиона вспомнила эту радостную фразу Рона, как будто это произошло вчера, а не несколько лет назад, после того, как у них состоялся «разговор» через несколько лет их отношений. И, да, она согласилась, но не потому, что хотела того же, а потому, что знала, что альтернативой может стать его потеря. Она сделала этот выбор, и он оказался мучительным.
— Люди меняются. — Слова Рона и его пожатие плечами вернули Гермиону в настоящий момент, и она почувствовала внезапное желание ударить его, расцарапать лицо. Вместо этого она крепче ухватилась за стойку.
— Ты не меняешься, — прошептала она. — Ты просто не хотел этого со мной. Ты не хотел жениться на мне. Ты не хотел иметь от меня детей.
Рон закрыл глаза.
— Боги, Гермиона!
Он отвернулся, и Гермиона вдруг почувствовала странное смешение эмоций: с одной стороны, безразличие, потому что этот человек, этот незнакомец, больше не входил в её жизнь, а с другой — рана, такая глубокая, как ни одна из тех, что она пережила.
Над всем этим довлело глубочайшее потрясение.
Не со мной. Не со мной.
— Мы были вместе девять лет, — прошептала она.
— Гермиона, перестань! Мы не подходили друг другу. Вот в чём суть. И может быть, то, что я всё откладывал и утверждал, что не хочу этих вещей, было незрело, но в каком-то смысле я пытался защитить нас. Уберечь от того, из чего мы не смогли бы выбраться.
Грёбаный самодовольный трус.
— Это уже слишком, — еле слышно прошептала она, почти про себя. — Я потратила девять долбаных… а ты просто… — Она подняла глаза, окончательно сбитая с толку.
Но потом шорох бумаги заставил
Драко.
Мысль о нём ворвалась в её сознание, как луч ясного света в густой туман. Она продолжала смотреть на лист пергамента, глаза бегали по жирным росчеркам его пера, губы шевелились в такт простым словам, которые он писал.
— Гермиона? — Рон направился к ней, но она отпрянула в сторону.
— Чайник закипел.
Она засунула записки в ящик и начала открывать шкафы и коробки с печеньем, в голове царил полный сумбур.
— Послушай, Гермиона, я хочу попытаться помириться. Поэтому я и пришёл. Ну, и Джинни сказала… Но дело не в этом. Я сейчас здесь и хочу приложить все усилия, чтобы оставить разногласия позади. И разобраться с Гарри тоже. Пока не стало слишком поздно. Я не хочу, чтобы это разлучило нас навсегда.
Руки Гермионы замерли, а глаза закрылись.
— Согласна, — произнесла она. — Я тоже хочу, чтобы всё осталось позади.
— Правда? Мы пережили столько лет вместе, чтобы просто выбросить их на ветер. Наверное…
Но мысли Рона были прерваны, когда в дверь позвонили во второй раз за утро.
***
Драко вдохнул полной грудью холодный лондонский воздух и немного ускорил шаг. Он уже добрался до улицы Гермионы, и его нетерпение увидеть её бурлило в нём, как мощная доза бодроперцового.
Он улыбнулся, и пожилая ведьма, проходившая мимо с маленькой собачкой, перешла на шаг, когда увидела его.
— Доброе утро, — сказал Драко, сияя.
— О, Боже. — В ответ на её взволнованный ответ Драко слегка покачал головой, но не сбавил шага и, наконец, обогнул поворот и увидел дом Гермионы. Он взглянул на зимнее солнце, находившееся невысоко в небе. Возможно, было ещё рановато, но Пэнси сказала вчера вечером, что Гермиона была уставшей, и Драко решил, что она рано легла спать и рано встала.
И, честно говоря, он не мог ждать ни минуты, чтобы увидеть её.
Малфой похлопал по тонкой коробке под мышкой. В ней лежал шарф, купленный им в магазине Пэнси несколько недель назад. Приближалось Рождество, и у него был повод преподнести подарок Гермионе. Драко желал увидеть шарф на её прелестной шее, пока они будут прогуливаться по парку или наслаждаться роскошным обедом. А потом он хотел отвести её в квартиру и снять шарф, может быть, увидеть его в другом месте — обернутым вокруг её запястий или столбика кровати, ниспадающим на её…
Драко прочистил горло, когда подошел к её двери. Он хотел провести с ней время, прежде чем поддаться похоти. Выслушать, как прошло собеседование, узнать новости о гнусных гриндилоу, которые снова утащили её на этой неделе — хотя записка, которую она прислала, чтобы сообщить ему о своём отъезде, оказалась милой и согрела сердце Драко сильнее, чем он хотел признать.
Ухмылка снова промелькнула на его лице, когда он протянул затянутый в перчатку палец, чтобы позвонить в звонок.
Один гулкий звон, затем дверь распахнулась, и появилась она.