Научи меня забывать
Шрифт:
***
Гермиона окончательно избавилась от Рона где-то после обеда. Наверное, потому, что в квартире было нечего есть — за время их разговора Рон исчерпал запас печенья, а от йогурта и тостов и вовсе воротил свой длинный нос.
Она чувствовала себя измученной, когда он уходил. И ей было немного неприятно, что на ней всё ещё пижама.
Она побрызгала на лицо холодной водой и почистила зубы, но тишина квартиры словно давила на неё, отягощённая откровениями, свидетелем которых она только что стала. Она чувствовала
Поэтому сунула ноги в кроссовки, натянула толстовку и выбежала за дверь.
И она продолжала бежать. До самого маггловского Лондона и Гайд-парка, где тропинки были длинными и немного пустынными в такой холодный день. Она бежала, пока её лёгкие не взвыли в знак протеста, потом перешла на ходьбу и позволила головокружительным мыслям тоже замедлиться.
Рон женится и у него будет ребёнок.
Рон извиняется.
Мысли о том, что дыру, которую он проделал в их жизни, можно заделать. Или хотя бы залатать.
«Я заделываю дыру, в которую попадает дождь
И мешает моим мыслям бродить туда,
Куда им вздумается».{?}[The Beatles — Fixing a Hole]
Гермиона напевала, пока шла. На земле валялись бурые листья, превратившиеся в мульчу, а утреннее солнце скрылось за серыми облаками.
Хотела ли она всё исправить?
Она глубоко вздохнула и посмотрела на голые ветви деревьев, склонившиеся над грязной тропинкой.
Да, она хотела. Ради Гарри, Джинни, Чарли, Артура, Молли и ради себя. Она никогда не будет так близка с Роном, как раньше. Конечно, не будет. Он станет чужим мужем, отцом чужих детей. И она не забудет тот факт, что он предал её, выдернул ковёр из-под ног всей их проклятой жизни.
Но они могут быть… кем-то. Создать что-то. Дружба, основанная на их общих интересах (Гарри) и общем опыте.
Они могли бы простить друг друга.
В конце концов, кем они были на самом деле? Возлюбленными из детства, соединёнными на волне подростковой тоски, которые развивались в совершенно разных направлениях, а потом остались вместе по привычке.
Вот и всё.
Никакой страсти. Никакой искры. Даже вначале было просто лёгкое переключение от друзей к паре.
В сравнении с этим…
Драко.
Гермиона поправила локон, хлестнувший её по лбу от поднявшегося ледяного ветра. То, что у неё произошло с ним, так отличалось от запутанного клубка обид и вражды, которым отличались её отношения с Роном.
Оно не обременяло. Возбуждало. Радовало.
Одно только отсутствие обиды и недомолвок…
Её охватило маниакальное желание захихикать, и она остановилась посреди тропинки.
А когда он появился утром. Будто она его наколдовала. «Я был просто неподалеку от твоего района». Боже. Так здорово, что она почувствовала настоящее физическое разочарование от того, что чёртов Рон находился рядом, и она вынуждена была выяснять с ним отношения в этот конкретный
И тогда Рон поступил как настоящий мудак.
Но она загладит свою вину перед Драко. Она объяснит, как ей хорошо с ним и как это чувство освобождает.
— Я не обязана мириться с этим, — сказала она Рону после того, как Драко ушёл.
— В каком смысле? — Рон в замешательстве поднял глаза от привычного размешивания трёх ложек сахара в чае.
— Я не обязана впускать это в свою жизнь. — Она посмотрела на него, и на душе у неё появилась лёгкость. — Тебя, твой брак, твоего ребёнка. Меня это не касается.
— Ну нет, — начал Рон, но Гермиона ушла, и её мысли прояснились, успокоились.
Она больше не горела желанием прожить всю жизнь с Роном — с ребёнком на плечах, с горечью в сердце, со смертельной скукой — особенно теперь, когда она увидела новую жизнь.
Она покончила с Роном.
Полностью и по-настоящему.
И слава богу. Он мог пойти и жениться на своей двадцатилетней и завести столько рыжих детей, сколько захочет.
Её это не касалось.
Она не возражала.
На самом деле, ей было охеренно хорошо.
От восторга она чуть не рассмеялась вслух в лицо Рону. Теперь она поднесла руку ко рту и закричала, испугав небольшую стаю голубей. Они вспорхнули ввысь, а вместе с ними и её сердце.
Ей вдруг захотелось поговорить с Драко. Очень сильно. Показать ему, что он для неё значит. Быть честной с ним, как говорил Невилл, — о том, чего она хочет и кем они могут друг другу стать.
Потому что для неё это уже точно выходило за рамки обыденности.
Хотел ли он большего? «Я не хочу тебя отпускать». Он произнёс эти слова дразнящим тоном, но в них чувствовалось нечто настоящее.
Она издала взволнованный звук и свернула на тропу, быстро двигаясь в нужном направлении, почти переходя на бег при одной мысли о том, что она увидит его. Затем Гермиона опустила взгляд на свою потную и перепачканную грязью фигуру.
Но, может быть, после душа?
Она громко рассмеялась, прежде чем продолжить путь.
***
Гермиона была уже почти одета и вымыта, когда в дверь снова позвонили. Она поспешила в прихожую, а её сердце бешено заколотилось. Неужели Драко вернулся?
Но это была Джинни. Она выглядела обеспокоенной, с коробкой из булочной под одной рукой и сумкой в другой.
— Я принесла торт «Королева Виктория» и игристое вино, — сообщила она, протягивая оба пакета. — Как дела?
— Я в порядке, вообще-то. Заходи!
— Хорошо, но только на минутку. Мне также строго приказано доставить тебя обратно в Гриммо. Гарри готовит ужин. — Джинни переступила порог. — Чёрт побери, ты выглядишь гораздо бодрее, чем я ожидала. — Она окинула взглядом Гермиону.