Научное наследие Женевской лингвистической школы

Кузнецов Валерий Георгиевич

Предложение является эксплицитным, когда его можно разделить на сегменты в соответствии с семантической структурой, т. е. различать в нем два сегмента, представляющих модус и диктум, а внутри модального сегмента различать составляющее модальному субъекту, и составляющее, соответствующее модальному глаголу. Например:

Je crois que cet accusé est innocent;

Je veux que vous sortiez;

Les astronomes pensent que la terre tourne;

Mon mari a décidé que je le trompe.

Два последних примера показывают, что модальный субъект, т. е. субъект, которому приписывается сообщаемая мысль (тот, кто реагирует на представление), не обязательно совпадает с говорящим субъектом. Они также показывают, что модус не является модальностью

с точки зрения грамматики и логики, т. е. отношением говорящего к выраженному содержанию. Эти примеры свидетельствуют о невозможности приравнять выраженную реакцию к реакции, представленной в высказывании. Фраза, произнесенная женой, очевидно, не выражает реакцию, передаваемую предложением, т. е. реакцию мужа на то, что его обманывают. Выражением этого мнения могло бы стать высказывание мужа, произнесенное в соответствующий момент: Elle me trompe . В этом, как уже отмечалось выше, расхождение с иллокутивной силой философов языка.

Следует отметить, что Балли сам обращал внимание на возможность расхождения между говорящим и модальным субъектом, «и даже наличие нескольких субъектов». «Модальным субъектом может быть и чаще всего бывает сам говорящий субъект... но он может включать и другие субъекты: Nous ne croyons pas qu’il pleuvra “Мы не думаем, что пойдет дождь”, причем один или несколько: Galilée, les astronomes affirme (nt) que la terre tourne “Галилей, астрономы утверждает (-ют), что земля вертится”, а также неопределенный субъект: On croit que le roi est mort “Полагают, что король умер”» [Балли 1955: 45].

Балли не ограничивается, говоря современным языком, анализом поверхностных структур, но и приближается к современному анализу глубинных структур, рассматривая имплицитные предложения, в которых модальность не выявляется в определенном сегменте. Модальный субъект отсутствует в высказываниях типа Il faut que vous cessiez de fumer , в котором модальный глагол, выраженный безличным оборотом Il faut , свидетельствует, что диктум является объектом решения, но не уточняется, к какому модальному субъекту должно быть отнесено решение. Им может быть в зависимости от ситуации говорящий либо авторитет, от имени которого выступает говорящий. Иногда даже отсутствуют вместе модальный субъект и модальный глагол, например, в Il pleut = Je constate qu’il pleut.

Согласно Балли любое высказывание на глубинном уровне может содержать модус, субъект которого будет тождественен говорящему субъекту. Так, в случае высказывания Mon mari a décidé que je le trompe никто не помешает ввести в него имплицитный ассертивный модус типа Je trouve que , приняв в качестве диктума целое Mon mari... trompe . В данном случае модальный субъект приравнивается к говорящему субъекту.

Балли предостерегал против смешения двух субъектов. «Но если мыслящий субъект даже тождественен говорящему субъекту, то все же нужно стараться не смешивать собственную мысль и сообщенную мысль . Это различие имеет очень большое значение; оно объясняется характером и функцией самого языкового знака» [Там же: 45 – 46]. Наиболее показательным примером совпадения двух субъектов является ложь. Например, свидетель говорит на суде: «Этот человек виновен», зная, что он не виновен. Другим примером может служить ирония. Няня говорит ребенку: «Шлепай, шлепай по грязи! До чего твоя мать обрадуется!»

Таким образом, учение Балли о модусе и диктуме опровергает утверждение Н. Хомского о том, что лингвистика после В. Гумбольдта ограничивалась анализом поверхностных структур.

Анализ Балли предложений с имплицитной структурой сближается с более поздним анализом философов языка. Балли рассматривал случаи, когда модальность включается в диктум «в форме прилагательного, выражающего суждение или оценку» [Там же: 54]. В качестве примера он берет высказывание Ce fruit est délicieux ,

которому он приписывает семантическую структуру «мне доставляет удовольствие его есть», в котором имеется модальный субъект je «я», модальный глагол avoir le plaisir «иметь удовольствие» и диктум Je mange ce fruit «Я ем этот фрукт». Если прилагательное délicieux «восхитительный» входит в диктум, как считает Балли, то следует допустить, справедливо отмечает О. Дюкро, что «понятие “диктум” означает сущность того же порядка, что и означающее» [Ducrot 1986: 23], которое объединяет два означаемых, одно из которых относится к модусу (я испытываю удовольствие), а другое – к диктуму (глагол ‘есть’).

Если оставить в стороне устаревшую терминологию, то анализ Балли представляется вполне современным. Он вписывается в дебаты, которые в философии языка разделяют аскриптивизм и дескриптивизм. Дескриптивисты видят в любом декларативном высказывании описание или представление реальности, констатируя, что те или иные объекты имеют определенные свойства или находятся в определенных отношениях. Аскриптивисты, напротив, вслед за Остиным допускают, что дескриптивный аспект во многих высказываниях представляет собой своего рода маску, скрывающую основную функцию, в значительной степени отличную от констатации. Так, предложение Cet hôtel est bon служит прежде всего приписыванию объекту – отелю качества «быть хорошим».

Дескриптивный же анализ выявляет в том же предложении за видимой, поверхностной дескриптивностью, сближающей это предложение с Cette table est rouge , речевой акт рекомендации, не имеющий отношения к утверждению: перформативная перифраза этого выражения будет «я тебе рекомендую этот отель». Отметим, что при рассмотрении приведенного предложения в отрыве от контекста, ситуация позволяет принять обе трактовки, как дескриптивную, так и аскриптивную.

Анализ Балли прилагательного délicieux близок Остину. Разница в том, что непрезентативная часть высказывания согласно Балли связана с ментальным отношением, в то время как у представителей школы Остина речь идет об иллокутивной силе.

Более сложным, по мнению Балли, является случай, когда «прилагательное совмещает значения объективного качества и субъективной оценки: Ce sermon est monotone “Эта проповедь однообразна = Мне скучно слушать эту проповедь, потому что она однообразна” [Балли 1955: 55]. Если прибегнуть к канонической схеме «модус – диктум», то в данном примере следует признать наличие двух модусов: «Я слушаю» и «Я нахожу», относящиеся соответственно к диктумам «Я слушаю эту проповедь» и «Эта проповедь однообразна». Такая возможность рассматривалась в эпоху Балли другим лингвистом – Ф. Брюно, который признавал возможность выделения двух модальностей в Ce vieillard, peut-être, respectable, le méritait [Brunot 1922: 508].

Одна модальность, утвердительная, касается того, что заслуживает старик, другая выражает сомнение относительно его респектабельности. Для Брюно, верному грамматической традиции, модальность выражает отношение говорящего к содержанию высказывания, а для Балли, в соответствии с его концепцией, в данном примере субъект говорящий и субъект модальный совпали бы.

Рассматривая «приемы сообщения», Балли добавляет к модусу и диктуму третий элемент семантической структуры – прием сообщения. Предложение La terre tourne логически означает «я ставлю вас в известность, что (сообщение), что я убежден (модальность), что земля вертится». Таким образом, к ролям говорящего и модальных субъектов добавляется третья роль – сообщаемого субъекта, обозначаемого je в je vous fais savoir «я ставлю вас в известность». Различие между сообщаемым субъектом и модальным субъектом соответствует выражениям «ставить в известность» и «быть убежденным».