Научу тебя плохому
Шрифт:
Я, словно от морока очнувшись, отстраняюсь резко.
— Не захочу.
Марк не отвечает, только усмехается и встает.
— Отдыхай, Есь, — забирает со стола посуду и столик, и направляется к двери, — таблетки на столе, чаем запьешь, и этому своему, важному, напиши, может ответит.
Прежде чем я успеваю хоть что-либо произнести, он выходит из комнаты и прикрывает за собой дверь, оставляя меня в полном недоумении и с кипящей от переполненной новой информацией головой.
Некоторое время я еще пытаюсь переварить его слова,
Вздохнув, снова беру телефон. Новых сообщений, как и ожидалось, не обнаруживаю, а потому пишу сама.
Серая мышь 20:42
«У тебя все хорошо?»
Отправляю, ругая себя за тупость. Нет бы придумать что-нибудь поинтереснее. Пялюсь в экран, словно от того, что я буду на него таращиться что-то изменится. Естественно, ничего не происходит, ежика просто нет в сети, и сообщение мое он не читает.
Проходит почти двадцать минут прежде, чем я отправляю второе сообщение.
Серая мышь 20:58
«Я тебя чем-то обидела?»
Ответа снова не получаю.
И теперь действительно начинаю волноваться. Я просто не знаю, что думать. Это же апогей абсурда. Хочется написать больше, но страх показаться слишком назойливой меня останавливает, и я просто набираю последнее короткое сообщение.
Серая мышь 21:07
«Напиши мне, когда у тебя будет время, чтобы я знала, что все хорошо. Доброй ночи, Ежик»
Выхожу из чата, убираю телефон под подушку и, укрывшись с головой, решаю, что нужно поспать.
Продремав недолго, просыпаюсь от нестерпимого, промозглого холода. Меня знобит так, что зуб на зуб не попадает. Понимаю, что поднялась температура. Со мной всегда так было, стоило только заболеть, как температура к ночи резко возрастала, со всеми вытекающими последствиями. С трудом заставив себя выбраться из-под одеяла, подхожу к столу и, отыскав на нем купленные днем таблетки, достаю одну и проглатываю, запивая чаем. Главное сбить температуру, а дальше полегчает. Возвращаюсь в постель, накрываюсь одеялом и сворачиваюсь в клубочек, прижав колени к груди. Как ни стараюсь уснуть, ничего не выходит, одеяло не греет, тело бьет озноб, на лбу выступает холодный пот и стекает на подушку. Мне холодно, очень холодно, настолько, что я начинаю дрожать всем телом, не в состоянии хоть немного согреться. В конце концов понимаю, что не могу так больше. Встаю с кровати и, завернувшись в одеяло, выхожу из комнаты и направляюсь к комнате Марка. Набрав в грудь побольше воздуха, заношу руку и стучу в дверь.
По ту сторону раздается шорох и громкие шаги, а следом дверь открывается, и передо мной предстает Марк.
И он снова без футболки. Наверное, мне уже стоило привыкнуть.
А еще я впервые за два дня вижу его в очках. И стоит признать, они ему идут, очень идут. На какое-то время я даже забываю, зачем пришла, просто пялюсь на Марка, пока он не начинает говорить.
— Что-то случилось?
— Да… то есть нет, — запинаюсь, чувствую себя полной дурой. — Я просто хотела спросить, нет ли у тебя еще одного одеяла, — опускаю взгляд, смотрю на свои ноги в идиотских цветных носках.
Стыдно просить, но я слишком хорошо знаю свой организм, я чтобы согреться хоть немного, мне действительно нужно второе одеяло.
— Замерзла?
— Да, — киваю, — это из-за температуры, я просто так реагирую и… мне только нужно еще одно одеяло.
— Проходи, — на полном серьезе произносит Марк, и отходит в сторону.
— З…зачем?
— Греть тебя буду.
— Что…я, нет, я…
— Еся, у меня нет еще одного одеяла, поэтому проходи и ложись, сверху укроешься моим.
Нет, ну он же не может говорить серьезно? Какое «проходи и ложись»?
— Нет, — качаю головой, — я пойду, все нормально, извини, что побеспокоила.
Уже собираюсь развернуться и уйти, когда меня резко хватают за руку и с легкостью втаскивают в комнату. Я даже понять не успеваю, в какой момент оказываюсь в объятиях Марка.
— Что… что ты делаешь? — меня начинает потряхивать сильнее прежнего.
— Грею, Еся, грею, — улыбается, непозволительно близко наклоняясь к моему лицу.
— Отпусти меня, пожалуйста.
— Отпущу, если перестанешь глупить и ляжешь в постель. Не ляжешь здесь, я возьму одеяло и приду к тебе. Выбирай.
— Но я не хочу, я…
— Перестань, я не принуждаю хорошеньких девушек к сексу, они сами обычно на меня запрыгивают и остаются довольны.
Дергаюсь, от последних сказанных им слов мне становится совсем не по себе.
— Зачем ты сейчас это сказал?
— Затем, что это правда. Все, Есь, давай ложись и не глупи, я ничего тебе не сделаю.
— Но…
— Ложись.
Дура, ну вот зачем, зачем я только пришла. Нужно было просто потерпеть.
— Я отсюда слышу, как ты громко думаешь, — подталкивая меня к своей огромной кровати, произносит Марк.
Сняв темно-синее покрывало, парень убирает его в сторону, и откинув одеяло, командует:
— Ложись.
А я продолжаю стоять, не решаясь выполнять приказ.
— Еся, я сказал ложись.
Вздыхаю, и сильнее замотавшись в собственное одеяло, ложусь на кровать. Марк сразу же накрывает меня своим, явно посмеиваясь над моим импровизированным коконом. Я молча наблюдаю за тем, как Марк снимает очки, подходит к столу, собирает разложенные на нем бумаги в стопку и выключает компьютер.
— Я не хотела отрывать тебя от дел, я не знала, и, можно я все-таки пойду к себе? — предпринимаю еще одну попытку, когда, погасив основной свет, Марк оставляет лишь небольшой ночник, стоящий на тумбе по другую сторону кровати.
— Нельзя, и я все равно давно уже собирался наладить свой режим.
Слушаю его, чувствуя, как прогибается матрац с другой стороны.
Господи, это только я могла оказаться в такой идиотской, до абсурда нелепой ситуации. В одной кровати с мужчиной, с которым едва знакома.