Наука и психическое здоровье (книга 2)
Шрифт:
Есть еще один момент, который еще более убедителен, и, возможно, даже более критичен. Упомянутые выше более старые возражения возникают на основе с.р, построенных на игре на элементалистских терминах и нейрологической невозможности. Организм работает как единое целое, и в циклических нервных каналах невозможно никакими известными образовательными методами запретить возникновение «эмоций». Однако можно добиться следующего: через обучение в безмолвии на несловесных объективных уровнях и при различении между разными порядками абстракций, мы автоматически устраняем возможность инфантильных отождествлений и оценок; мы вводим «отложенное действие», которое представляет собой физиологическое средство для установления контроля над нашими «эмоциями» и более полного задействования коры головного мозга. Инфантильная «сверх-эмоциональность» при этом у взрослого устраняется.
И при этом действительно можно изменить многие стандарты. Например, можно грубо сказать, что инфантильный тип часто от симфонии впадает в скуку, а джаз удовлетворяет его инфантильные запросы. Если взять такого инфантильного взрослого и заставить его слушать только симфонии, то это будет не только жестоко, но и никак не преобразует его инфантильные с.р во взрослые реакции. Однако если без помехи со стороны неадекватной семантики и такого же нейрологического обучения ему позволить свободно развиться во взрослого, то его собственные предпочтения переместятся скорее в область симфонии, чем в область примитивных ритмов, и при этом получаемое им удовольствие не только не уменьшится, но и, возможно, станет более полным.
Можно провести подобный же анализ всех человеческих интересов, в результате чего мы увидим, что навязывание взрослых стандартов инфантильным типам – это жестокое действие; но самое печальное в этом то, что, вопреки подавлению, навязыванию. , эти навязываемые стандарты в большей степени останутся неэффективными, и отказ от них происходит немедленно после прекращения насилия. Этого не произойдет, если с помощью надлежащего семантического образования мы позволим младенцу нормально развиться до взрослого состояния. Эти новые стандарты не навязываются, они становятся его собственными. При этом не требуется никакого внешнего давления, потому что эти новые стандарты работают изнутри и становятся постоянными и приятными для человека.
Подобный же процесс совершенно очевиден в практической психотерапии. Стандарты оценки пациентов обычно неадекватны условиям современной жизни и часто резко противоречат принятым стандартам. Морализаторство без изменения стандартов человека другими средствами ни при каких условиях не может дать какого-либо удовлетворительного терапевтического результата; как раз наоборот, часто это приносит множество вреда. Нужно быть очень неумным врачом, чтобы пытаться порицать симптом или подвергать его цензуре, поскольку это исключит вероятность получения какой-либо пользы. Врачи обычно просто лечат любой симптом, независимо от того, насколько он отвратителен, с большим состраданием и пониманием. Они не пытаются напрямую изменять симптом, вместо этого они, с помощью понимания его основного механизма, стараются изменить стандарты оценки пациента, поскольку симптом лишь является следствием этих стандартов. Если удается добиться успеха, и врачу удается изменить неадекватные стандарты оценки, данный симптом после этого автоматически исчезает. В повседневной жизни мы обычно боремся только с симптомами, по большей части игнорируя лежащие в их основе структурные причины; такой подход и объясняет сомнительные результаты. В условиях инфантильных стандартов мы применяем подобные же методы и к обществу. Многие хотели бы исключить войны, революции, «депрессии». , но они при этом недостаточно глубоко исследуют структуру. Они борются с симптомами, вместо того, чтобы проанализировать структурные вопросы, которые порождают эти симптомы.
В заключение давайте обратим внимание на то, что анализ семантического механизма на печатной странице требует новых терминов и согласования множества деталей. , которые поначалу не всегда представляются такими уж простыми, хотя, как только достигается овладение теоретической стороной, образовательные применения становятся поразительно простыми. Так, анализ одно-, дву-, трех-. , и -значной семантики может показаться трудным, однако на практике все сводится лишь к приданию нашим образовательным системам семантической гибкости, взамен жесткости; приобретению привычки начинать с наблюдений, продолжать описаниями, делать из них переход к выводам, в связи с осознанностью данных порядковых процессов, . В обучении достаточно устранить отождествление, и это легко достигается, как только мы произведем подходящий для этого метод, основанный на новой A структуре. Последняя же на самом деле состоит из немногих новых простых терминов, соответствующих здравому смыслу, анализ которых помогает нам открыть немногие простые и инвариантные психофизиологические отношения. Так, отождествление исключается посредством начала использования порядкового языка и метода. Как только мы обретаем чувство горизонтального и вертикального расслоения, и научаемся различать порядки абстракций, отождествление пропадает. Молчание на объективном уровне производит «задержку», задействует и тренирует
Тренировка в визуализации и устранение объектификации – это первые и наиболее важные шаги в деле полного исключения отождествления. Когда этот первый шаг выполнен, всё остальное становится очень простой задачей.
Но читатель может спросить, зачем же нам использовать такие незнакомые и, соответственно, кажущиеся трудными методы для достижения таких очевидных результатов. Нужна ли нам на самом деле A– система для достижения таких результатов, которые даже в A– системе считаются желательными? Ответ на этот вопрос связан со значительными последствиями, и его следует рассмотреть всерьез. В A– системе данных желательных результатов невозможно достичь в общем случае, поскольку структура нашего старого языка и его методы нам тут больше мешают, чем помогают. Новые теории, новые системы. , построены именно с целью способствовать адаптации. Эти вопросы, которые в прежние времена считались «философскими», «метафизическими». , и работа с которыми требовала высокого уровня интеллекта, знаний. , с самого начала, в новом подходе становятся просто проблемой структуры того языка, которым мы пользуемся. Все эти моменты являются тесно взаимосвязанными. Мы не требуем «высокого уровня интеллекта» или «высокой образованности» с самого начала, для того чтобы получить эти желательные результаты, поскольку они следуют автоматически из структуры языка, который мы принимаем, и которому мы учим наших детей. Так, прежние невозможности решаются просто и автоматически, с высочайшим уровнем эффективности и самыми продолжительными результатами.
ГЛАВА XXIX О НЕАРИСТОТЕЛЕВОМ ОБУЧЕНИИ
Если вышеописанные предварительные результаты экспериментов будут полностью подтверждены, то будет открыт важный факт в области физиологии коры головного мозга -а именно, что новые связи в коре могут возникать не только в области оптимальной возбудимости, но также и в тех областях, которые находятся в той или иной фазе торможения. (394) I. P. PAVLOV
Это проклятое односложное слово «все» принесло математикам больше проблем, чем все остальные слова в словаре. (23) Е. Т. BELL
. . . эти наблюдения . . . указывают на то, . . . что механизм развития условного рефлекса и механизм внешнего торможения некоторым образом подобны, и что процесс внешнего торможения имеет некоторое отношение к развитию связей между различными элементами коры. (394)1. P. PAVLOV
В частности, было продемонстрировано, что продолжительность по времени срабатывает как реальный физиологический стимул, и были описаны эксперименты, в которых определенные временные интервалы играли роль практических стимулов. (394) I. P. PAVLOV
Процедура обучения в настоящей системе с помощью Дифференциала напрямую следует из теоретических соображений, которые были изложены в предыдущих главах. Утверждения данной системы были подтверждены экспериментально во всех случаях, когда она систематически применялась на практике.
Главной целью было приобретение столь желанной «осознанности абстрагирования», на которой основана не-бредовая оценка, которая, в свою очередь, становится основанием для непатологических с.р и психического здоровья. Поскольку мы имеем дело с различными аспектами органического процесса, который, по сути, работает как единое целое, все эти аспекты оказываются очень тесно взаимосвязанными. С помощью анализа мы обнаружили два основных аспекта, лежащих в основе всех остальных. Представляется, что А структура приводит к семантическим состояниям, которые можно сформулировать как ощущение «всеобщности», и что это, через отождествляющее «есть», приводит к смешиванию порядков абстракций. Таким образом, немедленно возникает общий контур программы: сначала нужно исключить эту «всеобщность»; затем нужно донести это чувство особого расслоения «человеческого знания», которое следует из отрицания отождествляющего «есть»; другими словами, исключить отождествление. Это становится настолько очевидным, что теорию психического здоровья невозможно отделить от /-системы.
Поскольку организм работает как целое, для создание постоянного, продолжительного и укорененного чувства абстрагирования следует тренировать все нервные центры. Как только это достигается, распознание вертикального и горизонтального расслоения человеческого знания также становится постоянным семантическим состоянием. Это дает нам своеобразную семантическую систему координат, в которой мы можем представить любую жизненную или научную ситуацию, или какую-либо трудность, с большой ясностью, и благодаря этому адекватно их оценить. Данная процедура в словесных теоретических объяснениях кажется сложной; на практике это совсем не так. Она крайне проста, при условии, что мы неизменно следуем инструкциям, которые основаны на теории и практике. Самое главное, мы не должны ожидать результатов слишком быстро.