Наука жить. Жизнь и ее модели
Шрифт:
Социальный интерес необходимо постигать с самих истоков, поскольку это самая важная часть процесса образования, процесса лечения и выздоровления. Только мужественным, уверенным в себе и чувствующим себя в этом мире как дома людям пойдут на пользу и трудности, и благоприятные обстоятельства жизни. Страх им неведом. Они знают, что в жизни есть место трудностям, но они также знают, что смогут их преодолеть. Они готовы ко всем жизненным проблемам, которые в любом случае являются проблемами социальными. Любому человеку нужно знать, как вести себя в обществе. В прототипе упомянутых выше типов детей социальный интерес развит в меньшей степени. У них нет той психологической установки, которая помогает достигать необходимого и решать жизненные проблемы. У такого прототипа из-за ощущения собственной ничтожности формируется неверное отношение к жизненным проблемам, что ведет к развитию личности в бесполезных рамках. В то время как наша цель – когда мы лечим подобных
Отсутствие социального интереса приравнивается к жизни бесполезной. Именно лишенные социального интереса люди и входят в группы трудных детей, преступников, душевнобольных и пьяниц. Наша задача в таком случае – найти способ и заставить их вернуться к полезной жизни, пробудить интерес к другим людям. Следовательно, можно сказать, что наша так называемая индивидуальная психология на самом деле является психологией социальной.
Помимо развития социального интереса нашей следующей задачей является выявление тех сложностей, с которыми человек сталкивается в процессе своего развития. На первый взгляд эта задача выглядит даже более запутанной, но на самом деле она не так сложна. Известно, что избалованный ребенок легко превращается в ребенка, которого не любят. В рамках нашей цивилизации ни общество, ни семья не горят желанием сдувать с кого-то пылинки до бесконечности. Избалованный ребенок довольно быстро сталкивается с жизненными проблемами. Так, он оказывается в школе, в новом для него социальном институте, где его встречают новые социальные проблемы. Он не хочет писать, не хочет играть со сверстниками, ведь его опыт не дал ему подготовиться к жизни школьного коллектива. Наоборот, переживания, которые такой ребенок получил на стадии прототипа, заставляют его бояться подобных ситуаций, он еще больше ищет заботы и любви. Причем характеристики такой личности отнюдь не являются наследственными, ведь мы можем их вывести, опираясь на знания о природе его прототипа и о его цели. Поскольку такая личность обладает специфическими характеристиками, благоприятными для движения в направлении своей цели, она не может иметь характеристики, которые склоняли бы ее в иную сторону.
Следующий шаг в науке о жизни – изучение чувств. Общее направление, та линия движения, что задана поставленной целью, влияет не только на личностные характеристики, физические движения, выражения лица и какие-то общие внешние признаки; оно также контролирует чувства. Удивительно, что люди всегда стараются оправдать свою жизненную позицию чувствами. Так, если человек хочет хорошо работать, мы обнаружим, что эта идея в гипертрофированном виде контролирует всю его эмоциональную жизнь. Можно заключить, что чувства всегда согласуются с точкой зрения индивида на свою жизненную цель: они подкрепляют тягу индивида к деятельности. Мы делали бы то, что делаем, и не имея конкретных чувств. Чувства здесь выступают, скорее, как подспорье нашим деяниям.
Этот факт ясно проявляется в сновидениях, понимание функции которых стало, пожалуй, одним из последних достижений индивидуальной психологии. У каждого сна, естественно, есть какая-то цель, хотя до настоящего времени это было не столь очевидно. Цель сновидения, если выразить ее в общедоступных терминах, заключается в том, чтобы вызвать определенное движение чувств или эмоций, чтобы в дальнейшем это движение содействовало движению самого сна. Это любопытным образом дополняет давно известную мысль о том, что сон – это всегда обман. Мы видим сны о том, как хотели бы себя вести в жизни. Сны – своеобразная эмоциональная репетиция планов и установок, как вести себя наяву… репетиция пьесы, публичный показ которой может так и не состояться. В этом смысле сны обманчивы: эмоциональное воображение позволяет прочувствовать острые ощущения от действия без действия.
Такая характеристика сновидений проявляется и в обычной жизни наяву. Мы в принципе склонны к эмоциональному обману самих себя: все время хотим заставить себя следовать за своим прототипом, который сформировался на четвертом или пятом году жизни.
Следующим в нашей научной схеме является анализ прототипа. Мы уже отметили, что он складывается в возрасте четырех или пяти лет, и поэтому нужно искать те впечатления, которые ребенок получил или в этот период времени, или ранее. Это может быть все, что угодно, диапазон этих впечатлений намного шире, чем может представить себе взрослый человек. Одним из наиболее распространенных факторов, влияющих на детскую психику, является чувство подавленности вследствие чрезмерных наказаний или насилия со стороны отца или матери. В результате ребенок стремится облегчить свои страдания, что иногда выражается в установке на психологическое исключение. Например, мы видим, что некоторые девочки, отцы которых не могут держать себя в руках, формируют прототипы, исключающие мужчин из-за подобного поведения. А мальчики, которых подавляли строгие матери, могут исключать женщин.
Ошибки в столь юном возрасте дорого обходятся. И при этом ребенку почти не помогают. Родители не признаются в том, к чему приводит тот или иной жизненный опыт, или сами этого не осознают, поэтому ребенку приходится набивать собственные шишки.
Как ни странно, мы не найдем двух детей, даже из одной семьи, растущих в одинаковой ситуации. Даже в одной семье каждого ребенка окружает своя особенная атмосфера. Так, например, всем известно, что у первенца свой набор жизненных обстоятельств, отличный от других детей. Сначала он в семье один и поэтому находится в центре внимания. Когда рождается второй ребенок, первого свергают с пьедестала, что ему не нравится. На самом деле в его жизни происходит настоящая трагедия: раньше он был у власти, а теперь уже нет. Это ощущение трагедии накладывается на формирование прототипа и впоследствии неизбежно проявится в характере взрослого. Честно говоря, истории болезни свидетельствуют, что такие дети всегда терпят неудачу.
Еще одно внутрисемейное различие среды обнаруживается в том, как по-разному обращаются с мальчиками и девочками. Мальчиков обычно оценивают слишком высоко, зато с девочками обращаются так, словно им ничего не светит. Такие девочки вырастут и всегда будут медлить, всегда сомневаться. Всю свою жизнь они будут чувствовать излишнюю нерешительность и никогда не забудут, что только мужчины действительно могут чего-то достичь.
Положению второго ребенка тоже свойственны характерные особенности. Он находится в абсолютно другой ситуации по сравнению с первым, ввиду того что у него всегда есть задающий темп лидер, двигающийся вместе с ним. Обычно второй ребенок превосходит первенца, и если поискать причину, то окажется, что старший просто был недоволен появлением конкурента, его это раздражало, и раздражение сказалось на его положении в семье. Старшего пугает такая конкуренция, он не справляется. Мнение и оценка родителей, которые уже начинают любить второго, ему нужны все сильнее. С другой стороны, второго ребенка всегда сравнивают с первым, он словно всегда участвует в соревновании. Все его качества будут отражением такого особого положения на семейном небосводе. Он выказывает неповиновение, не признает силу и авторитет.
Истории известны многочисленные случаи, когда младшие дети обретают власть. Об этом говорят и легенды. Наглядный тому пример – Иосиф: он хотел превзойти всех своих братьев. И тот факт, что в семье, уже после его ухода, родился еще один брат, о котором он не знал, похоже, ничего не меняет. Положение Иосифа осталось положением младшего. Почти идентичное описание мы находим во всех сказках, где главную роль играет самый младший ребенок. Можно проследить, как эти черты характера корнями действительно уходят в раннее детство и не меняются, пока у личности не возрастает способность к глубокому пониманию. Чтобы перестроить ребенка, нужно дать ему осмыслить, что произошло в его ранние годы. Нужно дать понять, что на все его жизненные ситуации влияет сформировавшийся прототип, и влияет ошибочно.
Ценным инструментом для понимания прототипа и, следовательно, природы человека является изучение ранних воспоминаний. Воспоминания являются частью прототипа – к этому выводу ведут все полученные знания и наблюдения. Нашу точку зрения объяснит следующий пример. Рассмотрим ребенка первого типа, того, у которого неидеальные органы… положим, слабый желудок. Если он помнит, как что-то видел или слышал, это, скорее всего, будет связано с едой. Или возьмем ребенка-левшу: эта особенность также будет влиять на его взгляд на мир. Человек может поведать вам о матери, которая его холила и лелеяла, или о рождении младшего брата или сестры. Он может признаться, что его били, если отец отличался крутым нравом, или что к нему приставали, если его не любили в школе. Все эти факторы чрезвычайно полезны, при условии, что мы владеем искусством их расшифровки.
Это искусство понимания ранних воспоминаний подразумевает высокую степень отзывчивости, способность поставить себя на место ребенка в его ситуации. Лишь такая высокая степень отзывчивости позволяет нам осознать всю серьезность для ребенка появления младшего в семье или тот отпечаток, что оставляют в детских умах издевательства вспыльчивых отцов.
И раз уж об этом зашла речь, необходимо подчеркнуть, что наказаниями, замечаниями и нотациями ничего не добьешься. Ничего не выйдет, если ни ребенок, ни взрослый не понимают, в какой момент нужно что-то поменять. Ребенок, не понимая, становится лишь изворотливее и трусливее. Однако, наказывая и читая нотации, его прототип не изменить. Его не изменить лишь жизненным опытом, поскольку его опыт уже согласуется с личностной схемой апперцепции. Только подобравшись к самой основе личности, можно хоть что-то изменить.