Наваждение Монгола
Шрифт:
Когда на тебя выпускают свору кровожадных псов, тебе приходится выживать.
Юнец в какой-то момент сам становится драконом, потому что иначе не выжить. Потому что за его голову назначена цена, а тот, кто загнал зверя в клетку, дает своим псам команду “фас”.
И мальчишка погибает. На его месте рождается иной. Тот, кто карает без суда и следствия. Тот, кто выносит смертный приговор каждому, кто нападает из-за спины.
Палач линчует. Не имеет жалости. Не способен на милость к тем, кто пошел на него войной.
Выбитая
Там, где падет человек, выживет дракон.
Вот она, моя татуировка на виске.
Вот в чем ее смысл.
Опускаю ручку и вхожу без стука. Кабинет не изменился. Смотрю вглубь, натыкаясь на белесый взгляд и едва ощутимую улыбку на узких губах.
– Палач, – кивок в знак приветствия и мой ответ:
– Кровавый.
– Давно ты не заглядывал. Я уж думал, не почтишь визитом.
Ухмыляюсь, словив хитрый прищур белесых глаз. Иван поднимается и, приблизившись, мы обмениваемся крепкими рукопожатиями.
– Как ты, брат? – спрашиваю давнего друга. – Слышал, готовишься стать отцом во второй раз? Еще одного пацана муштровать придется.
На толику взгляд Кровавого теплеет.
– Дочь будет. Машенькой назову.
– Я рад за тебя, Иван, – говорю правду. Никогда не думал, что у нашего брата возможна тихая гавань. В принципе это вообще сложно представить.
– Сам как? Ты ведь по делам в Штатах или еще одну невесту похитить решил?
Вопрос вроде и шутливый, но Кровавый явно дает понять, что ничто не проходит мимо главы синдиката.
– Похищения одной мне хватило с лихвой, – отвечаю в сердцах, – не вписывается девка в жернова, под которые угодила. По-хорошему ее в расход после употребления и вопрос решен.
– Говорят, Айдаров от тебя презент получил. Очень интересный.
Вскидываю бровь. Ухмыляюсь.
– Получил. Мы чтим традиции. Особенно право первой ночи.
– Недоговариваешь ты чего-то.
Не отвечаю. Понимает все по одному взгляду, садится в кресло и приглашает меня занять место напротив. Смотрит внимательно.
– Выкладывай, Гун. Ты знаешь. Для тебя все сделаю. Я тебе жизнью своей семьи обязан.
– Многое ты слышал, смотрю, – ухмыляюсь.
– Ну ты на родине-матушке такое файер-шоу устроил, что наш брат в курсе. Ступил, значит, на тропу войны. Решил долги вернуть?
– Решил.
– Что с девкой делать будешь? Я так понимаю, она все еще у тебя, и судя по тому, как ты о ней высказался, нервы тебе делает.
Приподнимает бровь, лицо отстраненное, но мы уже давно научились считывать все между строк.
– С ней у меня все не по плану.
Окидывает меня хитрым взглядом, да губы раздвигает, сверкая оскалом:
– Интонация. Голос изменил тональность, когда ты про девочку эту заговорил.
– Я не шифруюсь, Иван, чтобы
Барабанит пальцами по столу, привлекая внимание к руке с ободком обручального кольца на безымянном.
– Значит, не захотел ты ее врагу возвращать. Хоть это был бы сокрушительный удар. Вот почему подарочек с доказательством отправил, вместо того, чтобы и его благоверную упаковать...
– Неужели ты в наших традициях шаришь?
– Не в традициях.
Смотрит прямо.
– Я не линчую невиновных, брат.
Берет паузу, белесые глаза с моими цепляются, и друг спокойно произносит:
– Ты ведь в курсе, что враг ищет твои слабости, Монгол, а из загонщика ты всегда можешь стать загоняемым?
Предпочитаю игнорить вопрос. Вытаскиваю из кармана флешку, кидаю Ивану. Кац ловит молниеносно и прищуривает глаза.
– Что это, Палач?
– Презент из России. Считай, сувенир вместо матрешки.
Даю наводку, упоминая погоняло одного занятного персонажа, который тесно связан с левыми махинациями Айдарова по отмыванию денег.
– Однако… – присвистывает.
– Посмотри на досуге, думаю, поймешь, что с этим делать.
Внимательно смотрит на носитель ценной информации и кивает своим мыслям.
– Ты опять оказываешь мне услугу.
– Пока смотрел офшоры Айдарова и вскрывал информацию, напоролся на весьма интересную инфу по твоим, скажем так, "конкурентам".
Постукивает флешкой по столу, крутит в длинных крепких пальцах и смотрит на меня исподлобья.
– Почему ты эту мразь просто не грохнешь?
Откидываюсь в кресле, складываю пальцы.
– Я хочу агонии. Хочу отнимать все. По чуть-чуть, нанося удар за ударом, чтобы шакал прочувствовал, каково это – терять самое ценное.
– Твое право. Только я не понимаю, почему ты пришел ко мне лично. Перелетел океан Неужели из-за этой вещицы?
Показывает глазами на флешку. Проницательный.
– Это так, брат, накинул тебе инфы, а ты сам решай как быть. По другому поводу я здесь. Дела на контроле держать нужно. Бизнес на самотек, сам знаешь, пускать нельзя. Ну и скажем так. Вопрос решаю один в личном порядке. Сложный. На уровне аппарата власти.
– Даже так? – тянет уголок губ в ухмылке.
Киваю и перевожу разговор в иное русло:
– Есть тема. Пацаненку одному помочь нужно. Времени у него мало. Бабла на лечение у семьи нет. Да и в очередь на лекарство ему не светит попасть.
Паузу берет, задумывается. Слишком Иван проницателен.
– Что делать нужно?
– Для начала звони профессору Цукербергу. Я связался со своим человеком и пробил тех, кто причастен к созданию препарата. Сам знаешь, вопрос бабла передо мной не стоит, но мне нужно, чтобы пацаненок был вписан в список, и оплата лечения должна быть от независимой третьей стороны, скажем, благотворительный фонд.