Наваждение темного воина
Шрифт:
— Война между людьми и бессмертными приближается!
— Люди не собираются воевать с нами — они даже не знают, что мы существуем! Что за смехотворная идея!
— Знаешь, что вас всех объединяет?! Высокомерие! То, что так смешит твой вид, — это наше якобы незнание о вас! Да половина моей работы состоит в том, чтоб скрывать ваше существование, пока вы щеголяете им на публике, понятно?! Ты сама нагло прогуливаешься среди людей, сияя своей кожей!
Она ударила себя ладонями по щекам:
— Моя
А после рассмеялась.
— То есть я должна быть изгнана из общества только потому, что когда-то я потрогала член иностранца, зараженного радиацией? Ты просто придурковатый человечек, Чейз!
О, черт, как же он ее ненавидит! Она была сквернословной, бесстыжей убийцей, бесчувственной в лучшем случае и неимоверно порочной — в худшем. И теперь, пока она оценивающе рассматривала его своими странными глазами, ее ушки подрагивали.
И его глаза сузились в понимании.
Она говорила все эти вещи, чтоб вывести его из себя, чтоб посмотреть на его реакцию. Раньше он считал ее непостоянной и беспечной. Теперь он признал, что она постоянно выискивала бреши в его броне.
— Сам посуди, — я пришла сюда не воевать. Я рассказала тебе о том, что ты был берсеркером. Хотя ты не веришь ни единому слову.
— Мои родители были обычными смертными.
— Конечно, а рецессивные гены ты, должно быть, унаследовал от кого-то из далеких предков, — сказала она. — Ты просто не хочешь слушать того, что я тебе говорю.
— Нет, потому что это — всего лишь выгодная для тебя ложь.
— Я думала, что ты меня понял, когда я заговорила с тобой на старо норвежском.
— Значит, ты ошиблась! — он врал.
«Я схожу с ума».
Деклан нашел этот язык в базах данных «Ордена», но он не учил его!
Хотя понял её.
— Скажи, Чейз, что ты чувствовал после того, как захватил меня в Новом Орлеане? Чем все закончилось после взрыва твоих сил?
— А разве кто-то не устает после напряжения, Валькирия?
— О, я могу поспорить, что твои чувства намного острее! Ты же слышишь и видишь лучше, чем любой известный тебе человек, разве нет?
Он пожал плечами.
— Хм, а я думала, что ты будешь отрицать свои способности.
— Я отрицаю не их. Я отрицаю, что я — берсеркер.
— Как ты можешь признавать одно, и отрицать другое?!
— Я подозреваю, что ваш оракул Никс устроила все это. Она удостоверилась, что я тебя поймал, и сообщила тебе, какими необычными способностями я обладаю. А образ смертного берсеркера лучше всего подходил мне. Так что все это мошенничество!
— Забавно… Ты не был столь глуп в своих предыдущих воплощениях…
Он же не будет ее снова душить…
— Я видела, что здесь у вас есть берсеркер. Разве он не показался тебе знакомым?
— Да, он тоже говорит это. Вы, наверняка, знаете, друг друга и заранее это спланировали. Я пересматривал его захват — он буквально дал себя взять. Как будто знал, что тебя тоже захватят…
Валькирия кивнула:
— Да, он хотел попасть сюда, чтоб быть рядом со мной. Он мой … защитник.
«Защитник?»
Значит, они были любовниками. Почему одна мысль об этом вызывала в нем желание забить берсеркера до смерти?
Руки Брандра на ее пылающей коже.
Деклан не помнил, чтоб раньше когда-либо жаждал убить с такой жестокостью. Его мысли затуманились, стали совсем дикими.
«Она моя по праву! Она предназначена для меня!»
— Чейз, у тебя даже сейчас глаза пылают. Посмотри на себя в зеркало!
Он резко развернулся, направляясь ко второму окну.
— И это подтверждает твою ложь?!
Она двигалась позади него. Примирительным голосом она сказала:
— Успокойся…
Он почувствовал, как его веки отяжелели, как расслабились мускулы.
«Что дает ей власть надо мной?»
— Что тебя так заводит?
Он ответил ей с еще большей злостью:
— Та чушь собачья, которую ты несешь.
— Это правда!
Он повернулся к ней.
— Тогда как ты объяснишь слова Никс, адресованные мне? Я был в «Валгалле» той ночью, перед тем, как пленил тебя. Когда вы уезжали, она посмотрела непосредственно мне в глаза и сказала, что я опоздал!
— О, я убью ее! — за окном сверкнула молния. — Ты прав в одном — это все спланировала Никс! Но клянусь, что в заложники планировалась только я!
— Зачем?!
— Она знала, как я тоскую по Эйдану! Она наверняка считает этот захват блестящей идеей: вынужденная наша близость и тому подобное…Она, скорее всего, кудахчет об этом сейчас со своей гадкой летучей мышью!
— Скучала по Эйдану? Валькирия, ты противоречишь сама себе. Ты только что сказала, что ты с Брандром!
Она прыснула от смеха:
— С Брандром?! Я тебя умоляю! — еще один смешок. — Нет, я сказала, что он мой защитник. Ну, он, типа, присматривает за мной…
Его охватило облегчение, и тут же появилось отвращение к самому себе из-за этого. Его ярость возрастала. Он отошел от нее назад к столу.
— Почему тогда он пожертвовал собой?
— Он был твоим лучшим другом, — сказала она, — и ты заставил его поклясться, что он заработает охаллу и будет присматривать за мной.
— Охаллу?
— Если бы ты выиграл двести сражений с меткой Одина, то он одарил бы тебя бессмертием и силой.