Наваждение. Книга 2. Верность и предательство
Шрифт:
– Будет лучше, если господин Мариш теперь увидит его на вашей руке – это ему польстит. Нам приходится быть дипломатами. Пусть ощутит свою значимость.
Фон Берг вернул ей кольцо и девушка надела его на средний палец правой руки – с пальцев левой оно соскальзывало – было довольно большого размера.
Они собрались уходить, и Мариш лично проводил их до автомобиля:
– Благодарю, что уделили мне внимание. Очень надеюсь на вашу помощь.
– Не сомневайтесь, сделаем все, что в наших силах. Найдем вашу ведьму, – Генрих старался ничем не выдать своей неприязни.
Екатерина
– Кажется, общество вампиров вам тоже не особо понравилось? – иронично поинтересовался Генрих.
– Мрачно все как-то. А ведь у них есть последователи. И, судя по всему, довольно много. Что может привлекать их? Мистика, загадочность?
– Возможно, нравятся острые ощущения, – пожал он плечами, – Или иллюзия риска – все-таки кокаин у нас официально запрещено употреблять. Но мне этого никогда не понять.
Глава 5
Летний жаркий ветер гнал клубы пыли по улицам мещанской слободы. Зелень на редких деревьях вдоль улицы уже успела выцвести, и имела пожухлый вид. Воздух дрожал от полуденного зноя. Одинокий полосатый кот лениво растянулся в тени резных деревянных ворот и щурил глаза на сидевшего на дереве воробья.
Небольшой двухэтажный дом из красного кирпича с крепкими ставнями ничем не выделялся среди соседних домов, расположившихся в этой части Златогорска. Фруктовый сад за глухим высоким забором был невелик, но в нем поместились и беседка, и курятник, и сарай с погребом и ледником. Обычное мещанское подворье хозяина средней руки. Огромный злобный пес бдительно охранял спокойствие обитателей этого дома. Но сейчас он забился от жары в будку у крыльца и крепко спал, громко посапывая черным носом.
Не так давно это подворье купила вдова Татьяна Игнатьевна Калинина. Она скромно проживала тут со своей кухаркой Евдокией, которая, кроме того, выполняла работу горничной, уборщицы и вообще, судя по всему, была мастерицей на все руки. Евдокия разводила кур, варила варенье, сушила яблоки и делала все, чтобы помочь хозяйке сэкономить лишнюю копейку.
Вдова редко появлялась в городе и вела тихую жизнь затворницы. Одевалась она скромно и имела заурядную внешность небогатой мещанки. Ни с кем сама знакомств не заводила, и к ней почти никто не приходил – разве что молочник или торговец вразнос, продававший галантерею с лотка. Одинокая, печальная, даже возраст ее определить был сложно – то ли тридцать, то ли сорок. Видимо, потеря мужа совсем подкосила еще довольно молодую женщину.
Евдокия тоже была нелюдима и неразговорчива. Ходила в выцветшем ситцевом платке и крестьянской одежде. Кроме как на ближайший рынок она никуда не выбиралась. Иногда подметала мостовую перед домом. Она скромно опускала глаза, краснела и отвечала невпопад, когда требовалось с кем-то поговорить. Деревня, что с нее возьмешь?
У соседей новая обитательница дома интереса не вызвала. Тихая, грустная, блеклая. Кто-то узнал от ее кухарки, что вдова была вынуждена продать небольшое имение в соседней губернии и перебраться в Златогорск, так как тут жизнь дешевле. Возможно, теперь она проживает последние деньги, оставшиеся от мужа. Даже кухарку
Как бы удивились обыватели, жалевшие бедную вдову, если бы попали в ее дом. Первый этаж и правда был обставлен очень скромно, если не сказать убого. Недорогая кустарная мебель, самотканые дорожки на полу. Дешевая фаянсовая посуда в буфете. Потрепанные кисейные занавески на окнах. Похоже, бедная женщина едва сводит концы с концами.
Но второй этаж, куда вела пошарпанная лестница, поражал богатством обстановки. Окна на улицу были закрыты плотными шторами. Мебель удобная и дорогая, мягкие пушистые ковры на полу. Тонкая фарфоровая посуда. И вдова выглядела вовсе не блеклой, когда располагалась в этих комфортабельных и роскошных, хотя и небольших апартаментах.
Конечно, Полине Рокотовой было ужасно неудобно и тесно в этом маленьком домике. Зато она чувствовала себя здесь в полной безопасности – кто будет искать роскошную и избалованную светскую красавицу в таких трущобах?
Никому и в голову не могло прийти, что красавица графиня так резко изменит свою привычную и комфортную жизнь, подчиняясь ревности и ненависти к своему бывшему любовнику, молодому барону фон Бергу. Злоба сжигала ее и гнала вперед, к страшной мести. Полина поклялась себе, что возьмет реванш, и ничто не сможет ее остановить.
Графиня купила этот домишко на чужое имя и постепенно превратила его в довольно удобные, хотя и небольшие апартаменты. Полина предполагала, что надо иметь для себя надежное убежище на всякий случай. Одинокая вдова Калинина оказала услугу графине Роктотовой, которая желала купить домик для своей бедной племянницы, но хотела сохранить покупку втайне от мужа. То, что графиня тоже вдова, и уже давно, Калинина не знала. А щедрое вознаграждение было далеко не лишним для небогатой женщины. За свою помощь вдова Калинина заплатила жизнью. Ее паспорт очень пригодился Полине Аркадьевне.
После этого верная горничная графини Рокотовой превратилась в темную и туповатую крестьянку. А сама светская красавица стала вдовой-мещанкой, почти разорившейся и с самой заурядной внешностью.
Полина знала, что ее теперь ищет не только полиция, но и организация, в которой состоит ее бывший любовник, Генрих фон Берг. Она дорого бы дала, чтобы узнать, чем конкретно занимается эта организация.
Многое изменилось после ее разрыва с Генрихом. Но нет, это был не разрыв. Барон бросил ее. Бросил, как надоевшую истеричную любовницу. Этого Полина ему простить не могла. Она готовилась страшно мстить. И ему, и его новой пассии.
Овдовев шесть лет назад, Полина жаждала только роскоши, денег и поклонения. Барон всегда выделялся из череды ее любовников. Она ему очень нравилась, это было очевидно. Возможно, он был даже влюблен. Но Генрих никогда не терял от нее голову. Полина это всегда знала.
Она тоже не любила фон Берга. Это тонкое и нежное чувство вообще было ей чуждо. Если Полина и любила кого, то только себя. Порочная страсть волне заменяла ей любовь. Однако красавице графине льстило иметь в любовниках молодого и богатого светского льва. Кроме того, он был очень щедр и не жалел на нее денег.