Наваждение
Шрифт:
«Николь сильная, но мало ли что может случиться».
Туннель неожиданно кончился, они очутились на улице. Алекс захлопнул за ними дверь, накрепко запечатав ее заклинанием.
Холли стояла, хватая ртом прохладный свежий воздух и слушая прерывистое дыхание друзей. Смрадный запах смерти въелся в одежду и во все ее существо: Холли боялась, что, сколько ни мойся, избавиться от него она так и не сможет.
Облака раздвинулись, и выглянувшая луна залила своих детей мягким светом.
«Ветреное полнолуние,
По возвращении в лондонское убежище Холли не оставляло чувство, что с тех пор, как они его покинули, прошла целая вечность. Николь лежала наверху, в спальне; еще немного, и ее малыш увидит свет. Хлопотавший вокруг нее Арман выставил за дверь всех, кроме Ричарда. Вид у испанца был озабоченный.
«Неужели все? — думала Холли. — Майкл Деверо наконец-то убит. Я свободна от его пут, как и все мы. Я и рада, и немножко разочарована, ведь он умер не от моей руки. Но главное — кошмар закончился».
— Это еще не конец, — объявил Алекс, вставая. — Майкл Деверо и Верховный ковен — лишь верхушка айсберга. В этом ли мире, в других ли, на свете тысячи ковенов, и не все из них разделяют нашу веру. За каждым убитым Майклом Деверо стоят десятки таких же, как он, и только и ждут, чтобы занять его место.
«И сэр Уильям ускользнул», — подумала Холли.
— Вот именно, — произнес Алекс, глядя на нее. И, обращаясь ко всем, прибавил: — Я состою в храме Воздуха. Мой ковен долгие годы ведет борьбу с приверженцами темной магии.
— То есть сегодняшнее... тебе все это не внове? — спросила Аманда.
— Едва ли, — ответил он с бесстрастным видом. — Я и другие Каоры много раз выходили на битву с силами зла.
— Другие Каоры? — потрясенно воскликнула Холли. — Разве мы...
— Не единственные потомки рода Каор? Нет. Нас гораздо больше, и все мы боремся за то, чтобы объединить ковены и повести магическое сообщество за собой, в эпоху мира и света.
— Но Луне ты не обмолвился об этом ни словом, — сказала Аманда обвинительным тоном. — Она-то полагает, что ты понятия не имеешь о своих корнях.
— Да, и я не стал ее разубеждать. Материнский ковен слаб. Нам с Луной не по пути.
— За свою жизнь я нагляделся на людей, вознамерившихся «вести магическое сообщество к высшей цели». Ничего хорошего из этого не вышло, — бросил Жеро.
— Ты провел свою жизнь среди темных магов, — парировал Алекс. Ненависть, которую испытывали друг к другу эти двое, ничуть не остыла. — Встань в наши ряды, борись во имя света. Глядишь, и искупишь то зло, что причинило людям твое семейство.
— Нет, — отрезал Жеро. — Только не таким путем.
— Мир велик. И Верховный, и Материнский ковены — лишь малая его часть. Время вековых распрей прошло. Нам нет нужды враждовать друг с другом. Семьям нет нужды враждовать друг с другом, — произнес Алекс с нажимом и, глядя в упор на Жеро, добавил: — Даже твоей и моей.
— Я устала бороться, — тихо сказала Холли, — Но я не позволю таким, как Майкл Деверо, бродить по свету, убивая всех на своем пути.
— Я буду рад принять тебя в свой ковен, Холли, — сказал Алекс, впиваясь в нее взглядом, — Ты столько потеряла в этой войне. Твое сердце ожесточилось. Впрочем, это поправимо. Мы поможем тебе снова научиться верить.
Из глаз Холли хлынули слезы. Он прав, сердце ее превратилось в кремень. И все же... Вот они слезы, волшебные, теплые. Быть может, чудеса бывают...
— Возможно ли такое чудо? — спросила она неожиданно для себя самой.
Алекс сел рядом, взял ее за руку и заглянул в глаза. Холли почувствовала исходящее от него тепло... и силу — огромную силу.
— Да. Доверься мне. Мы поможем тебе, а ты поможешь нам. Стань моей жрицей, а я буду твоей длинной рукой закона. Из нас получатся мудрые и сильные правители. Только представь, чего мы добьемся, если будем вместе.
Услышав, как он это произнес, она ясно поняла, что значит это «вместе». Отведя глаза, Холли повернулась к Жеро.
Их взгляды встретились, и на миг, один краткий миг, ей показалось, что в них мелькнуло... некое чувство. А затем оно пропало — погасло или спряталось, неизвестно.
Жеро с горечью покачал головой, и сердце Холли снова превратилось в кремень.
Алекс по-прежнему сжимал ее ладонь, и казалось, тепло его струится в ее тело, растапливая дорожки во льду бесчувственности. Алекс предлагал ей то, чего не мог — или не хотел — предложить Жеро.
Алекс выпустил ее ладонь и поднялся. Холли чувствовала на себе тяжелый взгляд сестры, но встретиться с ней глазами была пока не готова. Впрочем, когда Аманда заговорила, слова ее были адресованы не Холли, а всем собравшимся.
— Мы немало потрудились на благо магического мира. Свое мы отвоевали. Нам с Томми нужно отдохнуть, побыть вместе. Честно говоря, я не уверена, что нас когда-либо снова потянет в драку.
Холли украдкой покосилась на сестру. Аманда сидела, сплетя руки с согласно кивающим Томми.
«Как же они близки, как любят друг друга... Каково это — быть с кем-то единым существом?»
Холли снова перевела взгляд на Жеро.
«Если я буду его дожидаться, то, возможно, никогда этого не узнаю».
— Да, я понимаю, — сказал Алекс. — Николь лучше остаться, ведь ей предстоит растить ребенка, причем, если не ошибаюсь, весьма необычного.
Холли нахмурилась: что он имеет в виду? Алекс замолчал, и расспрашивать его сейчас было не время.
Филипп кашлянул.
— Уцелевшие члены испанского ковена принимают твое предложение.