Навеки твой
Шрифт:
— Две будет вполне достаточно, — ответила Айви. — Одну Бет, вторую нам с Филиппом.
— Я хочу собственную фотографию! — заявил Филипп.
— И я тоже, — раздался еще один голос у них за спиной.
Все обернулись.
— Здорово, приятель! — воскликнул Грегори, протягивая руку Филиппу. — Дамы, мое почтение.
Он впился глазами в Айви и медленно оглядел ее с головы до ног.
Сюзанна тоже быстро окинула ее взглядом.
— С мылом пришлось втискиваться? — язвительно
Уилл демонстративно подтянул свои тесные брюки.
— Это ты обо мне? — с напускным недоумением поинтересовался он.
Грегори рассмеялся. Бет прыснула следом, а потом робко покосилась на Сюзанну. Та даже не улыбнулась.
Уилл вставил обе кассеты в проявочную машину и занялся с новой группой клиентов.
— Понимаешь, Сюзанна, там было только два одинаковых платья, — быстро заговорила Айви, — а мы с Бет хотели нарядиться похоже, поэтому она взяла себе побольше, а я… Ну скажи ей, Бет!
Бет послушно повторила это объяснение, но Сюзанна нисколько не смягчилась. И тогда Айви рассердилась. Почему она должна постоянно оправдываться? С какой стати, в конце концов? И потом, это совершенно бесполезно. По крайней мере, до тех пор, пока Грегори не перестанет заглядываться на других девушек. Жаль только, что он не смотрит такими же глазами на Бет.
Айви повернулась в сторону примерочной.
Грегори поймал ее за руку.
— Мы тебя подождем, — шепнул он. — Мы хотим посмотреть картины Уилла.
Айви заметила, что Сюзанна пристально смотрит на нее, барабаня пальцами по вешалке, и на щеках ее пылают алые пятна.
— Мы уже видели все картины, — сказала Айви.
— Хотя и не знаем, какие из них Уилла, — вставила Бет. — Имена художников скрыты до завтрашнего дня.
— Акварели, — сказал Грегори.
— Акварели? — хором ахнули Бет и Айви.
— Уилл! — крикнул Грегори. — Какой твой номер?
— Тридцать три, — ответил тот, возясь с фотокамерой.
Бет и Айви переглянулись.
— Оказывается, это ты нарисовал сад, в котором Айви хотела бы поселиться, — прошептала Бет.
— И змея, — вставил Филипп.
— И женщину, усыпанную белыми цветами, как снегом, — медленно проговорила Айви.
— Да, — кивнул Уилл, рассаживая клиентов.
— Но это просто чудесно! — воскликнула Бет.
— А мне понравился змей, — упрямо повторил Филипп.
Айви, не говоря ни слова, смотрела на Уилла. Теперь он снова стал замкнутым и отчужденным Уиллом О'Лири, и вел себя так, словно картины, которыми они так дружно восхищались, ничего для него не значили. Внезапно Айви заметила, как он быстро повернул голову, словно хотел убедиться, здесь ли она. Наверное, хотел услышать ее отзыв
— Твои акварели по-настоящему… — начала Айви и беспомощно замолчала. Все слова внезапно показались ей пустыми и бессмысленными.
— Все нормально, — сказал Уилл, оборвав ее, прежде чем она смогла подыскать подходящее определение.
— Не хотите взглянуть еще разок? — нетерпеливо спросил Грегори.
— Уже бежим! — ответила Бет, бросаясь в примерочную.
Филипп тоже помчался переодеваться, на ходу сбрасывая с себя одежду.
— Я не могу, — твердо сказала Айви Грегори. — В пять часов я буду играть, и мне нужно…
— Порепетировать? — перебил он, и глаза его недобро сверкнули.
— Мне нужно время, чтобы собраться, подумать о том, что я буду играть, — спокойно ответила Айви. — Я не могу делать это на людях.
— Жаль, что ты не можешь! — сказала Сюзанна, и Айви поняла, что выиграла. И все-таки ей было больно смотреть, как Грегори молча отворачивается и уходит.
Она провозилась в примерочной до тех пор, пока не убедилась, что все разошлись. Когда она вышла, на сцене осталось всего двое клиентов, со смехом примерявших шляпы.
Уилл, сидя в шезлонге, рассматривал фотографии. Завидев Айви, он быстро перевернул какую-то карточку обратной стороной.
— Спасибо за визит, — сказал он.
— Уилл, ты так и не позволил мне сказать, как мне понравились твои картины. Я просто не сразу смогла найти нужные слова, но…
— Я не охочусь за комплиментами, Айви, — сухо сказал он.
— А мне все равно, за чем ты охотишься, а за чем нет! — отрезала она, плюхаясь в шезлонг напротив него. — Я все равно хочу это сказать.
— Хорошо, — кивнул он, слегка приподняв уголок рта. — Давай.
— Я хотела сказать про картину «Слишком рано».
Уилл снял шляпу. Айви вздохнула про себя. Она предпочла бы, чтобы он этого не делал. Почему-то — причем, в последнее время все чаще — ей было очень трудно говорить, глядя в его глаза. Айви много раз твердила себе, что это обычные темно-карие глаза — ничего особенного! — но стоило ей заглянуть в них, как ей начинало казаться, будто она парит в невесомости.
Она где-то прочитала, что глаза — это окна в душу. Окна Уилла были распахнуты настежь.
Айви посмотрела на свои руки.
— Иногда, особенно когда что-то глубоко трогает тебя, очень трудно найти нужные слова. Можно сказать: «красиво», «восхитительно», «прекрасно», но эти слова не передадут твои чувства, особенно если помимо всего этого картина заставляет тебя… заставляет чувствовать боль. Твоя картина именно такая. — Айви разжала стиснутые пальцы. — Вот и все.
— Спасибо, — сказал Уилл.