Навсегда
Шрифт:
— Моника!
Стефани не могла сообразить, куда же ей идти, кого слушаться? «Сюда, пожалуйста». — Зара. Затем опять крик Эдуардо. Стефани взглянула на Зару, затем, через плечо, на Эдуардо. Эдуардо приближался.
— Быстро! — приказала Зара.
— Подождите! — кричал Эдуардо. — Стойте там!
Сюда! Подождите! Быстро сюда! Стефани почувствовала, как вздрогнула Зара при появлении сына, хотя на ее лице оставалась непроницаемая маска. Человек рядом с Зарой стоял по стойке «смирно», как будто ожидая приказаний.
Все происходившее
Клинк!Стефани автоматически повернулась на звук. Странно, но ее вовсе не удивило, что две разъехавшиеся в стороны стенные панели оказались дверцами лифта. В лифте на кресле-каталке сидела старушка в желтом платье, желтой шляпке и желтых тапочках. Только мощный бинокль, висевший на груди старушки, был черный. С тихим урчаньем кресло выехало из лифта, и старушка присоединилась к присутствующим, как будто специально, чтобы еще больше усиливать общую сумятицу.
В этот момент подбежал запыхавшийся Эдуардо. Его мускулистая грудь высоко вздымалась.
И сразу же все встало на свои места. К Стефани вернулось ощущение реальности.
Эдуардо взял ее за руку. Это прикосновение было подобно электрическому удару. Стефани почувствовала тепло его ладони, его частый пульс; она видела его крупные зубы в улыбке, ощущала слабый запах мужского тела, исходящий от него. Его блестящие глаза проникали в ее душу. Проникали и сжигали, доходя до самых глубин.
Никогда еще она не чувствовала на себе такого взгляда — властного, алчного и жадного. Но в нем был не только сексуальный инстинкт, в этом взгляде. Он оценивал. Ей казалось, что Эдуардо холодно-пристально наблюдает за ней, за ее потаенными чувствами.
Она стояла, затаив дыхание, боясь пошевелиться, собирая всю свою волю, чтобы не рухнуть.
— Оставайтесь. — Слова Эдуардо чередовались с глубокими вздохами: от быстрого бега он запыхался. — На яхте. До конца. Круиза.
Он не обратил никакого внимания на то, как резко вскинула брови мать, как нахмурился полковник Валерио, как в восторге вскрикнула старушка. Как будто только два человека, он и Стефани, были здесь единственными живыми — из плоти и крови — людьми.
— Пожалуйста. Это. Официальное. Приглашение. — Дыхание его начало постепенно приходить в норму. Его взгляд был настолько откровенным, что, казалось, он сейчас возьмет лицо Стефани в руки и поцелует ее.
— Просто скажите… скажите «да»!
— Но Эдуардо! — зазвенел серебряный голос Зары. — Ты не подумал о том, что у мисс Уилльямс могут быть другие планы?
Эдуардо резко повернул голову в сторону матери.
— Не вмешивайся, мама!
Он опять повернулся к Стефани и повторил с мягкой настойчивостью:
— Пожалуйста!
— Ну, я… — начала Стефани дрожащим голосом и чуть было не вскрикнула — ногти Зары впились в ее руку.
— Вот видишь, дорогой! — Зара победно улыбнулась. — Такого рода приглашения нужно планировать и согласовывать
— Да какая разница, какие у нее с собой вещи? Ради Бога, мама, это же не туристический корабль, здесь вовсе не обязательно соблюдать протокол. — Он снова обратился к Стефани: — Пожалуйста, Моника! Хотя бы еще на десять дней!
— Ну, я… — нерешительно произнесла Стефани. Ее беспокоило очевидное неудовольствие Зары — Стефани все еще чувствовала ногти, впившиеся ей в руку. Но она рисковала жизнью, чтобы попасть на яхту, и, раз уж она здесь, ей надо остаться и довести свое расследование до конца. Предположительно запись Лили и Губерова была сделана на борту яхты. Ее журналистский инстинкт подсказывал, что именно здесь она узнает правду. Кроме того, в глубине души она уже знала, что нашла Лили. Теперь ей оставалось собрать конкретные, неопровержимые доказательства. Да, выбора у нее нет. Перед ней открывалась редчайшая возможность, и ею нельзя было не воспользоваться. Не говоря уже о сюрпризе, который обещал сделать расследование весьма приятным, — об Эдуардо.
— Это так неожиданно, — ответила Стефани, пытаясь вложить в свой ответ нужную долю неуверенности.
— Действительно, слишком неожиданно! — перебила Зара, пытаясь воспользоваться моментом.
— Но все-таки я с удовольствием приму ваше приглашение!
Со стоном Зара выпустила ее руку. На лице Эдуардо появилась довольная усмешка.
— Великолепно! — воскликнул он.
Зара холодно посмотрела на сына. Затем перевела взгляд на Стефани.
— Добро пожаловать, мисс Уилльямс! — процедила она сквозь сжатые зубы. Она резко развернулась на своих шпильках. Яростно взметнулся аквамариновый и розовый шелк — Зара удалилась.
Полковник Валерио, как будто исполняя какой-то телепатический приказ, последовал за ней.
Старушка беззвучно хлопнула в ладоши, одобряя происшедшее.
— Отлично! — прошептала она. Ее водянисто-голубые глаза блестели. — Добро пожаловать на яхту, дитя мое! — обратилась она к Стефани и рассмеялась. — Я бабушка Эдуардо, но все называют меня Заза. И вы тоже, пожалуйста. Ну ладно, по-моему, у вас есть более интересные занятия, чем тратить время на старуху. Ступайте!
Стефани и Эдуардо молча улыбались друг другу, как будто их связывала общая, им одним известная тайна. Заза хлопнула в ладоши. Они обернулись к ней.
— Иди, покажи ей яхту, Эдуардо, — приказала она. И крикнула им вслед: — Но только не смей разбивать ей сердце, слышишь меня?
17 В море
Итак, она оказалась на самой роскошной яхте в мире. Никогда в жизни не видела она еще такой ошеломляющей расточительности, такой откровенной жажды наслаждений. Да, вряд ли еще когда-либо доведется встретить подобное. И вот ирония судьбы: вся эта роскошь предназначена для гигантского механизма, единственная задача которого была перевозка нескольких избранных, сильных мира сего.