Найдена
Шрифт:
– Арканай! – позвали моего допытчика.
Тот досадливо мотнул головой в остроконечной шапке и гордо выпятил щуплую грудь:
– Я Арканай, что значит «смелый», а ты?
«Смелый»… Впятером на одного мужика, трех девок и обоз с сеном…
– Найдена, – назвалась я.
Печенег подошел ближе.
– Арканай! – снова завопил один из тех, что связывали девиц. Он показывал пустые руки – то ли требовал еще веревки, то ли хвастался, что так быстро закончил работу.
Старший повернулся к нему и махнул рукой. Воин что-то протявкал.
– Дай руки, – послышался сердитый голос Арканая. Я взглянула на него. Тощие паучьи лапки печенега сжимали -веревку.
«Сама в петлю, – протягивая ему руки, подумала я. – А куда деваться? Пешей от конных не убежишь». Веревка плотно обхватила запястья.
– Красивая, смелая и послушная, – похвалил Арканай. – Моя будешь.
Я усмехнулась. Спорить было глупо – только смерть кликать…
– Они побегут, – указывая на связанных девок, проговорил Арканай. Несчастные дочери Силы с притороченными к седлам руками затравленно озирались и поскуливали. – А ты поедешь. Я берегу своих женщин.
Ко мне подвели пегую. Вцепившись связанными руками в гриву, я заскочила ей на спину. Лошаденка вздрогнула и запряла ушами. «Не привыкла к верховым», – поняла я и похлопала ее по холке.
– Добрая девка, – ощеривая в улыбке мелкие собачьи зубки, снова похвалил Арканай. – – Хорошая будешь баба.
Его ладонь взметнулась вверх. Печенеги насторожились, и даже девчонки Силы перестали скулить.
– И-и-иях! – резко опуская руку, крикнул Арканай. Его жеребец сорвался с места и полетел вперед. На ходу печенег успел подхватить под уздцы мою пегую. Бедная лошаденка взбрыкнула передними ногами, захрипела и помчалась. Сзади застучали копыта…
15
Арканай гнал лошадь быстро и уверенно, словно по давно знакомой дороге. Одна из плененных девок, та, которую я звала младшей, совсем выбилась из сил. На спуске в заросший ивняком овражек она вдруг громко застонала и упала вниз лицом. Лошадь поволокла ее по кустам. Печенеги закричали, Арканай замедлил ход, и я оглянулась.
– Ы-ы-ы, – подгибая колени к ободранному животу, стонала несчастная. Один из печенегов хлестнул ее плеткой, но девка даже не вздрогнула.
– Вставай! – приказал Арканай.
Девка дернулась, оперлась окровавленными руками о землю и попыталась подняться. Не смогла. Арканай коротко скомандовал что-то своим воинам. Тот, который связывал девок, криво улыбнулся и вытянул из-за пояса широкий нож. Словно в тумане, я видела, как он спрыгнул с коня, подошел к упавшей и быстрым взмахом перерезал веревку на ее руках. Младшая подняла голову. По исцарапанным щекам девчонки текла кровь, но глаза сияли от счастья. Она думала, что ее освобождают. Запекшиеся серые губы слабо шевельнулись. Нож опустился еще раз. Из рассеченного горла младшей толчками хлынула кровь. Арканай довольно хмыкнул.
– Не-е-ет! – отчаянно завизжала вторая девка.
– Не надо… – шепнула я, но девка не услышала. Она беспомощно трясла головой и пыталась высвободить руки из веревочных пут. Темные с золотым отливом волосы рассыпались по плечам, на щеках проступили лихорадочные пятна, а глаза дико заблестели.
«А ведь она красива», – некстати подумалось мне.
– Пусти меня! Зверь! Выродок! – развернувшись к Арканаю, крикнула девка.
Взгляд печенега скользнул по ее лицу, огладил плечи… Губы изогнулись в довольной улыбке. Поняв, что он задумал, я ткнула лошадь пятками в подбрюх. Хотелось прикрыть девку от Арканая. Вдруг вспомнился совет старой мерянки, у которой мы со Стариком провели прошлую зиму. «Если худшего не избежать, смирись с ним, – говорила она. – Не противься судьбе, старайся верить в ее справедливость. Так легче принять и горе и позор».
– Смирись! – крикнула я старшей.
Взгляд девки устремился на мои вцепившиеся в конскую гриву руки, коснулся лица. Мгновение она стояла молча, словно пытаясь что-то понять, а потом заметила за моей спиной Арканая, вздрогнула и выплюнула:
– Ты! Сука! Столковалась с этим?!
Меня передернуло. Злость девки была дурной, от отчаяния, но ее грубые слова ударили по сердцу.
По-прежнему улыбаясь, Арканай подхватил мою кобылку под уздцы и шлепнул ладонью по крупу. Пегая послушно отступила. Приземистый жеребец печенега двинулся на девку. Рука Арканая потянулась к поясу.
«Все, – поняла я. – Но как глупо! Зачем степняки напали на никчемную телегу с сеном и взяли пленников? Если захватили как добычу, то почему не берегли? И как они оказались так далеко от своих земель, да еще впятером?» Во всем происходящем было что-то необъяснимое.
Конь Арканая толкнул визжащую пленницу грудью. Она шатнулась и упала. Длинная понёва задралась, обнажив пухлые, иссеченные ветками и травой ноги. До колена на них было страшно смотреть, а выше кожа была белой и чистой, словно у ребенка. На ходу развязывая пояс, Арканай спрыгнул с лошади, подошел к упавшей и наклонился. На его висках проступил пот. Короткие пальцы печенега коснулись девичьей юбки и полезли под нее, словно два больших паука. Узкие глазки похотливо заблестели…
Я вцепилась в гриву пегой и зажмурилась.
– Не-е-ет! – заорала девка. Свистнула плеть. – Аа-а-а…
Воины Арканая загоготали.
– Я ничего не могу сделать, ничего не могу сделать, ничего… – шептала я, стараясь не слышать отчаянных воплей насилуемой девки и сладострастных стонов Арканая. Однако его частое дыхание и мерзкий запах словно заполонили лес. «Ничего не могу сделать», – повторила я и зарылась лицом в лошадиную гриву. Пегая переступила с ноги на ногу и куда-то пошла.