Найденыш
Шрифт:
Неожиданно Иван Кузьмич резко повернул лодку в сторону.
— Постой, постой, куда ты, дурень? Утонешь ведь! — И с этими словами он быстро опустил руку за борт, поддел кого-то ладонью и посадил в лодку.
Ну и пассажир! На дне лодки, фыркая и отряхиваясь от воды, сидел ежик.
Иван Кузьмич тронул его кончиком сапога. Еж сейчас же сердито запыхтел и свернулся в клубок.
— Вот тебе и раз! — засмеялся товарищ. — Я же его, можно сказать, от погибели спас, а он со мной знаться не хочет. Ну,
Мы проплывали мимо полузатопленного дерева. Взглянув на его нижние ветви, почти касавшиеся воды, я сразу даже не понял, что такое на них — не то серые прошлогодние листья, не то какие-то комочки грязи. Да вовсе нет — это все мыши-полевки и водяные крысы взобрались на сучья, спасаясь от полой воды. В густых сучьях их не могли заметить и пернатые хищники.
— У-у, поганцы! — сурово проворчал Иван Кузьмич. — Брысь отсюда! — И он сильно стукнул веслом по сукам.
Что тут только поднялось! Вода под деревом будто закипела от бросившихся в нее сотен зверьков.
Мы быстро отплыли в сторону, а возле затонувшего дерева уже кружились вороны и другие птицы, выхватывая из воды добычу.
— Как скоро заметили, — усмехнулся Иван Кузьмич. — Ну и глазищи! Вот бы нам с тобой! Ни одна бы дичь тогда не ушла.
— А это кто же плывет? — спросил я, указывая на движущуюся в воде темную головку зверька.
Мы догнали бойкого пловца. Заяц! Вот так история! Я и раньше знал, что этот зверек в случае крайней нужды может плавать, но никогда не думал, что он плавает так хорошо.
И все-таки вряд ли ему удалось бы благополучно добраться до берега. Плыть предстояло еще далеко, а главное, крылатые хищники разве дали бы ему добраться?
Заметив приближение лодки, заяц пытался от нас удрать, но быстрее плыть он уже не мог. Зверек начал шлепать по воде лапами, поднимая брызги.
Мы тут же его настигли. Я схватил косого за уши и тоже втащил в лодку.
— Ну, дед Мазай, а куда сажать будешь? — весело крикнул мой спутник.
Действительно, сажать зайца было некуда, а отпускать нельзя — он сейчас же опять прыгнет в воду.
— Ба! А сетка на что?
— Это верно.
Я опять поднял зверька за уши. Иван Кузьмич подставил сетку для дичи, и в один миг живой заяц сделался охотничьим трофеем.
— Вот теперь надень сетку через плечо и будешь не дед Мазай, а барон Мюнхаузен, — рассмеялся товарищ. — Скажешь, что у тебя зайцы сами живьем в сетку прыгают.
— Ладно, ладно, нечего смеяться, — ответил я. — У нас еще твоя сетка есть. Посмотрим, какого зверя ты в нее посадишь.
Мы поплыли дальше, внимательно осматривая тихую гладь воды и желая поскорее заметить еще кого-нибудь из тех, кому понадобилась бы наша
— Эй, кумушка, куда же ты забралась? — воскликнул мой приятель и повернул лодку в сторону.
Впереди из воды торчало толстое спиленное дерево, и на его верхнем конце над водой копошилось что-то ярко-рыжее.
Да ведь это лиса! Вот куда ее загнала вода!
Заметив нас, лисица засуетилась и, не подпустив лодку шагов на сто, бросилась в воду и поплыла.
— Тебя не догонишь, — покачал головой Иван Кузьмич. — Ну что ж, плыви, если в компанию к нам не хочешь.
Мы поплавали еще по разливу, но сетка приятеля так и осталась пустой, больше «добычи» нам не попалось.
Наконец мы подплыли к намеченному островку, вытащили на берег лодку и покрепче привязали к дереву. Вода все прибывала, лодку могло унести.
Остров, на который мы высадились, был хотя и довольно большой, но низкий, его быстро заливало водой.
— На другой надо ехать, какой повыше, — решил Иван Кузьмич.
— А давай-ка пройдемся по этому, — предложил я, — посмотрим, кто здесь спасается.
Мы пошли в глубь острова.
— Держи, держи! — неожиданно крикнул приятель.
Из-под самых ног у него выскочил заяц и огромными прыжками пустился наутек.
Пройдя немного, мы выпугнули из кустов еще двух зайцев.
— Жаль косых, — сказал Иван Кузьмич. — Зальет островок — и капут им. Куда поплывешь?
— А нельзя ли их как-нибудь поймать и на берег переправить? — спросил я.
— Да разве их голыми руками поймаешь? — ответил приятель. — Если бы сеть была, тогда другое дело.
Мы вошли в небольшой дубовый лесок.
— Кто же там ходит? Кажется, лошадь. Но зачем она сюда попала?
Мы подошли поближе.
— Это же лось, — тихо сказал Иван Кузьмич. — Чудно! Чего ж он тут околачивается? Давно бы уплыл. Ведь ему переплыть такой разлив — раз плюнуть.
Но лось, даже заметив нас, видимо, не собирался покидать остров. Он только беспокойно забегал между деревьями, прижимая уши и сердито топая ногами.
«Почему он не убегает?» Мы подошли еще ближе. Тогда лось отбежал на самый мыс и остановился там у воды, тревожно поглядывая в нашу сторону.
— Э-э, глянь-ка сюда! — окликнул меня приятель, указывая под дубовый куст.
Я подошел.
Под кустом, среди прошлогодней листвы, лежал лосенок. Он лежал неподвижно, прижавшись к земле и совершенно сливаясь с окружающей серовато-желтой листвой. Издали его можно было принять скорее за холмик земли, чем за живое существо.
— Вот, значит, в чем тут дело, — сказал Иван Кузьмич. — Он тут на островке и родился, а это матка его, лосиха, — кивнул он в сторону мыса, где все так же взволнованно перебегал с места на место огромный, похожий на бурую лошадь дикий зверь.