Найти тебя
Шрифт:
Пенелопа взглянула поверх своих очков.
— Мы уезжаем на следующей неделе. Почему бы тебе немного не подождать, тогда мы могли бы поехать все вместе?
— Я не могу ждать, — сказала Селестрия, падая в кресло. Она начала бегло просматривать письма, как будто тасуя колоду карт. — Думаете, мне следует их распечатать сейчас и пусть они меня заставят плакать?
— Что говорит твоя мама? — настаивала Джулия.
— О чем? — Селестрия выбрала одно, написанное красивейшим почерком, и распечатала конверт. Оно было от миссис Уилмотт.
— О твоем решении поехать одной в Лондон?
— Я ей еще не сказала. Кроме того, думаю, что маме все равно. Она заботится только о себе. Я вообще не могу себе
— Разве она хоть сколько-нибудь не нуждается в тебе? — спросила Пенелопа, неожиданно начиная проявлять интерес.
— Я так не думаю. У нее ведь есть эта ужасная собака, не так ли? Он уже стал, между прочим, есть. Просто подумала, что вам будет приятно об этом узнать.
Джулия заметила, насколько гневной была Селестрия, и это ей совсем не шло. Она хотела, чтобы Арчи оказался в этот момент рядом и поддержал ее. В любом случае, что же девушка будет делать в Лондоне совершенно одна? И разве хватит у нее средств, чтобы покорить Бонд-стрит?
— Послушайте, я знаю, что вы все думаете обо мне. Что я не в своем уме. Вообще-то вы правы. У меня действительно не все в порядке. Я морально опустошена и шокирована. Папа нас всех страшно подвел. Мы не можем по-человечески его похоронить, потому что тело так и не найдено. Мы даже не можем утверждать, что он умер, до тех пор пока какой-нибудь чертов суд не выдаст нам свидетельство о его смерти, не говоря уже о том, что он нас оставил ни с чем. Не могу понять, почему он не застрелился или не сделал что-нибудь в этом роде. Тогда бы у нас было тело, чтобы его по-человечески похоронить. Да, я зла и расстроена. И разве желание находиться дома не выглядит вполне естественным? Дедушка позаботится о нас, у него полным-полно денег, а если нужда заставит, я буду жить с ним в Нью-Йорке. Он ведь практически заменил мне отца в мои счастливейшие годы детства. — Она лишь передернула плечами, когда Джулия и Пенелопа пристально посмотрели на нее.
Джулия была слишком потрясена, чтобы что-то сказать в ответ на эту тираду, но Пенелопа отложила в сторону ручку, ее подбородок взметнулся вверх, она медленно и демонстративно набрала воздуха в легкие, затем сняла очки и сложила их на коленях.
— Ну что ж, моя дорогая. Ты очень четко выразила свои мысли, не правда ли? На твоем месте я бы поехала в Лондон и провела там какое-то время, просто чтобы поразмышлять. Возможно, тебе удастся свою энергию ненависти превратить в сострадание, и помни о том, что именно Монти дал тебе возможность иметь в жизни все, что ты хочешь, а последние двадцать лет занимался тем, что заботился о тебе и давал самое лучшее образование, которое только можно в Англии купить за деньги.
— Я ничего плохого не хотела сказать, — промямлила Селестрия, опустив глаза долу.
— Я попрошу Арчи довезти тебя до станции, — резко сказала Джулия, задетая проявлением неслыханного неуважения. Она взглянула на Гарри, испуганного тем, что его сестра позволила себе сказать такие ужасные вещи, да еще и в его присутствии.
Почувствовав, что в комнате вдруг похолодало, Селестрия решила в одиночестве прогуляться среди утесов. Она надела макинтош, высокие сапоги, засунула руки в карманы и, позвав Пурди, захлопнула за собой дверь. Никто ее не понял. Даже тетя Джулия, которая всегда была так добра. Неужели они не осознавали, что мужчина, который утонул, был совершенно не похож на Роберта Монтегю? Это был человек, промотавший не только свое состояние, но и деньги жены, а также наследство дочери, незнакомец, который постоянно лгал и ни минуты не трудился в течение последних двух лет, а только ездил якобы по делам в Париж и Милан, хотя ничего такого и в помине не было. Он был бездумным эгоистом, да еще и ужасным трусом. Он разбил их жизни на сотни мелких осколков, которые никто и никогда уже не сможет вернуть на прежнее место. Этот человек был незнакомцем, а вовсе не ее отцом. И что стало с тем Монти, которого все так хорошо знали и любили? Что же случилось с ним? И существовал ли он вообще в природе? Устало шагая по мокрой тропинке, которая, извиваясь, как змея, огибала вершину утеса, она сознавала, что во что бы то ни стало должна найти ответы на эти вопросы. И что еще интереснее, во всей этой истории замешан еще кто-то, интуиция ясно подсказывала ей это. Было еще что-то, спровоцировавшее Монти вести себя подобным образом.
Мелкие капли дождя, скользящие по ее лицу, казались солеными на вкус. Было не холодно, но сырость буквально проникала под одежду, пронизывая до костей и отдаваясь болью во всем теле. Пурди семенил рядом, уткнувшись носом в землю. Порывистый ветер взъерошивал шерсть на его спине. Селестрия, опустив голову, смотрела на тропинку, обдумывая сложившуюся печальную ситуацию.
Внезапно она услышала, как кто-то назвал ее по имени. Она обернулась и увидела отца Далглиеша, спешащего к ней по тропинке. Пурди сразу же узнал священника. Он радостно завилял хвостом и, подбежав, засунул свой мокрый нос в разрез пальто.
— Отец Далглиеш! — воскликнула Селестрия, никак не ожидая встретить еще кого-либо здесь, на вершине утеса.
— Мисс Монтегю, я подумал, что это вы, увидев фигуру впереди. Сначала я узнал Пурди, а потом вас в этом пальто и шляпе. Я только что был у вашей бабушки. — Стекла его очков были покрыты мелкими капельками, а пальто промокло.
— Только не говорите мне, что вы приехали не на машине. — Она сморщила нос, показывая, что ни за что не поверит в обратное.
Он покачал головой.
— Я подумал, что бодрая прогулка во время небольшого дождя мне совсем не помешает, тем более это как раз то, что нужно для поднятия настроения.
— А я считала, что у служителей Господа всегда настроение что надо.
— Сейчас мы все переживаем печальные времена, — серьезно произнес он.
— Да, я знаю. Мой отец в аду. Ему там тоже невесело! — Отец Далглиеш услышал нотки негодования в ее голосе и понял, что Господь не случайно привел его сюда. Они двинулись рука об руку легким шагом.
— Я не сказал, что он в аду, мисс Монтегю.
— Пожалуйста, зовите меня Селестрией. Мисс Монтегю звучит просто смешно!
— Только Господу и никому другому принадлежит право решать, куда отправить человека — в ад или рай, Селестрия. И еще нужно принять во внимание множество факторов, а именно: было ли то, что совершил ваш отец, действительно самоубийством, не вынудили ли его это сделать, не был ли он раздавлен одиночеством, когда решился на такое.
— О, не думаю, что он был так уж одинок, в любом случае!
— Почему вы так считаете? — спросил отец Далглиеш. Тогда Селестрия рассказала ему о визите в Ньюки, о том, как Монти лгал им в течение последних двух лет, а может быть, даже и больше, насколько ей было известно.
— Я собираюсь отправиться в Лондон, чтобы докопаться до истины, — сказала она. — Кто-то и где-то должен же знать о его делах. Чем он таким занимался вплоть до самого последнего дня? Тетя Джулия считает, что мне следует остаться в Пендрифте, а тетя Пенелопа считает, что я просто чудовище. Дядя Арчи бесполезен, как зонт в солнечный день, а дядя Мильтон предпочел бы утешиться игрой в теннис. Они совсем не понимают меня. — Отец Далглиеш слышал отчаянный крик в ее голосе, и его сердце сжалось. Она промокла до костей от дождя и сейчас казалась потерянной и одинокой. Он остановился и посмотрел на нее с таким чувством сострадания, что она начала плакать. — О боже, — всхлипывала она, — мне так жаль!