Назад, в жизнь
Шрифт:
Пронзительно-резкий звонок заглушил его слова. Бросив окурок в урну, декан сразу заторопился.
– Ты не рассказал мне о своих творческих успехах, - уже на ходу бросил он, не замечая, как изменился в лице его бывший студент.
– Как-нибудь в другой раз, - рассеянно пробормотал Тигран ему в спину.
Покинув итститут, он долго кружил по улицам, пока ноги сами не принесли его к кладбищу. Сейчас, при свете дня, все здесь выглядело так мирно, так буднично, что Тиграну стало стыдно за его ночные страхи.
Без труда найдя
Ну и что из того? – убеждал он себя. – Да, эти люди погибли в аварии. Да, девушка по имени Майя тоже училась в Архитектурном институте. Но это ведь вовсе не значит, что Одиль и Майя – одно лицо. Такого просто не может быть. Одиль живая, из плоти и крови. Уж он-то как никто это знает. Ну а объяснение ее нелепых утверждений повидимому нужно искать в ее психике. Ну конечно! – обрадовался Тигран. – Нужно показать ее психиатру или психоаналитику, пусть они, как профессионалы, разберутся, что побудило ее отождествить себя с погибшей.
– Доброе утро, - раздался прямо за его спиной приветливый и в то же время невыразимо печальный голос. От неожиданности Тигран вздрогнул. – Кого вы пришли навестить, мою дочь или мужа?
– Здравствуйте.
– Не зная, что ответить, он в замешательстве смотрел на окликнувшую его женщину. Одетая во все черное, совсем еще молодая и явно в недавнем прошлом привлекательная, она являла собой классическое олицетворение скорби. Потухший взгляд, бледное, землистого цвета лицо, поникшие плечи.
– Обоих, - глядя в сторону, солгал Тигран. – Но больше к... Майе.
– Странно. Вроде бы мы с вами незнакомы, а мне кажется, что мы где-то встречались, - задумчиво проговорила женщина.
– Сожалею, но вряд ли... Я преподавал Майе историю архитектуры, - продолжал сочинять Тигран. – Мне часто доводилось видеть, как отец забирает ее после занятий.
– О, да. Муж обожал Майю и всегда ужасно за нее боялся. А оно вон как обернулось. Ни ее не уберег, ни себя.
– Когда это случилось, я был за границей и ничего не знал. А теперь вернулся и вот...
Тигран понимал, лгать убитой горем женщине – занятие недостойное порядочного человека. Но ведь должен же он как-то обосновать свое здесь появление.
– Вспомнила! – неожиданно сказала она. – Мы с вами вместе были в гостях у наших общих друзей. Ах, как давно это было!
Уверенный, что женщина ошибается, он лишь неопределенно пожал плечом, тяготясь ее пристальным взглядом.
– У меня хорошая зрительная память. – Разговаривая, она вытащила из простенькой керамической вазы цветы, вылила из нее воду на газон и снова распрямилась, прижимая к себе вазу. – Мы с мужем, помнится, все любовались вашей женой. Этакая эффектная, броская брюнетка. Погодите, погодите, сейчас я скажу вам, как ее звали... Ну конечно! Лия.
Тигран опешил и, вымученно улыбнувшись, кивнул:
–
Меньше всего он был готов к такому повороту событий. Однако это давало ему дополнительный шанс. Получалось, что они и вправду вроде как старые знакомые.
– А вот вашего имени я припомнить не могу.
– Тигран, - подсказал он.
Женщина улыбнулась.
– Ни за что бы не вспомнила. А меня зовут Эльвира Юрьевна.
– Ну вот и хорошо.
– Он тоже улыбнулся. – Будем считать знакомство восстановленным. Позвольте, я помогу вам.
Взяв другую вазу, потяжелее, Тигран пошел вместе с женщиной к оросительному ручейку, протекавшему поблизости.
– Спасибо вам. Спасибо, что пришли, – сказала женщина. – Первые месяцы здесь постоянно толпились люди. Иногда они даже мешали мне, не давали побыть с мужем и дочкой наедине. Но постепенно их становилось все меньше... Нет-нет, я не в обиде, – поспешила заверить она. – Я все понимаю. Это совершенно естественно.
Они водрузили вазы со свежей водой на место. Женщина любовно расправила в них цветы, собрала с дорожки несколько жестких, похожих на скрюченные пятерни, листьев, упавших с платана.
– Мое присутствие не обременительно для вас? – деликатно спрсил Тигран. – Может мне следует уйти?
– Я рада вам, - просто ответила женщина.
– Ведь вы знали мою девочку. И если вам захотелось навестить ее, значит и мне вы не чужой.
Погладив украдкой камень и что-то пошептав, она направилась к выходу. Тигран последовал за ней.
– Эльвира Юрьевна! Окажите мне любезность, - попросил он уже у калитки. – Позвольте проводить вас до дома.
– Зачем? – удивилась она.
– Сказать честно? – подкупающе улыбнулся он. – Хочется продлить удовольствие общения с вами.
Она слабо улыбнулась в ответ и неопределенно пожала плечом.
Расценив это как знак согласия, он махнул рукой проезжавшему мимо таксисту, и когда машина остановилась, открыл перед женщиной заднюю дверцу. Та чувствовала себя явно неловко, но обидеть его не захотела.
Машина остановилась в указанном женщиной месте. Прежде чем выйти, она помедлила и не очень уверенно спросила:
– Может зайдете? Чашка кофе, я думаю, ни вам, ни мне не помешает.
– С радостью! – тотчас согласился Тигран, всю дорогу выискивавший повод, как напроситься к ней в гости.
Они вошли в узкий проход между высотками и оказались в замкнутом дворе, как в колодце, куда и солнце-то, наверное, попадало только в своем зените. Галдели затеявшие какую-то игру дети, заливалась веселым лаем черно-пегая дворняжка, носившаяся за детворой. Голосистая мамаша зазывала с верхнего этажа сына домой. Другая, из другого окна выкрикивала своему чадо грозные наставления. Натужно тарахтел видавший виды Жигули, не желая заводиться. И посреди всей этой «бьющей ключом жизни» одиноко и угрюмо стоял старенький домик, укрывшийся фруктовыми деревьями.