Назначаю тебя палачом

Данилова Анна

Потом оказалось, что после всех этих своих мытарств я уснула в гостиной на диване, а когда проснулась, страх снова накрыл меня с головой. Нет, никто не вышел на мой зов. Но пока я спала, этот гость явно вскипятил воду в электрическом чайнике – он был горячий!

– Может, гад, тебе еще бульончику сварить? – заплакала я, доставая из морозилки курицу.

И что бы вы думали? Я сварила куриную лапшу. Целую кастрюлю. Подумала, что в январе это самое то – горячий куриный супчик! Но сначала поела сама, конечно.

Немного пришла в себя и решила выйти в сад, подышать свежим воздухом.

Хотя дело вовсе и не воздухе, мне просто хотелось как-то прочувствовать всю реальность происходящего. Что я – это я, что это наш сад, наш дом, что все это не плод моей фантазии. Ну или просто надо было немного остыть. Как же мне не хватало моей Сонечки! Но тревожить ее я не решилась. Все-таки мы ее уволили, она сейчас работает в другой семье, зачем тревожить и взваливать на нее мои проблемы? К тому же я знала, как именно она отреагирует на мой рассказ. Конечно же, посоветует немедленно обратиться в полицию.

Остаток этого беспокойного и нервного дня я провела в гостиной – смотрела какой-то сериал, чтобы отвлечься. Но ведь и там тоже стреляли, что-то там расследовали, разоблачали, спасали, погибали… Еще и музыка била прямо по нервам! Однако я не выключала и смотрела с каким-то странным мазохистским чувством, словно желая увидеть тех, кто страдает сильнее меня. Как ни странно, но в это время я забывала, что смотрю кино и что на экране актеры, а не реальные люди. И что кровь там киношная и пули ненастоящие, а стало быть, и страдания ненатуральные. Что это игра!

Еще до наступления темноты я повсюду на первом этаже включила свет. А перед тем, как лечь спать, накрыла своему гостю на стол. Поставила глубокую тарелку (пусть поест горячего супа), положила приборы, достала хлеб, салфетки и, называя себя полной дурой, отправилась спать в гостевую комнату. Заперлась на два оборота ключа. Все боялась, что не засну и снова услышу шаги за дверью, но мне повезло – я мгновенно уснула.

На следующий день проснулась с сильнейшей головной болью, и снова ужас окатил меня с головы до ног. Меня заколотило так, словно меня действительно облили ледяной водой.

Перед тем как выйти из комнаты, я долго стояла перед дверью и прислушивалась. Вроде тихо. И только после этого оделась и вышла, медленно доплелась до кухни, вошла и посмотрела на стол. Ни тарелки, ни ложки, ни хлебницы… Мой гость поел и прибрался после ужина. Больше того, он убрал кастрюлю с супом в холодильник!

Это было просто невероятно. Нет-нет, он не может быть опасным. Это какой-то обыкновенный человек, который по неизвестной мне пока еще причине поселился в моем доме. А что, если женщина? Не каждый мужчина догадается убрать суп на холод, чтобы не прокис.

И тут мой взгляд упал на чайник. К нему была прислонена записка! У меня от страха зубы застучали.

«Я не Спиридон и не Ферапонт. Меня зовут Сергей. Спасибо за суп. Не бойтесь меня».

Та-а-ак… Интересно.

На подкашивающихся ногах я вышла в коридор и позвала:

– Сергей!»

Глава 10

21.01.2023 г. Женя

– Она раньше пила? – спрашивала Женя няню Соню

поле того, как Эмма Финягина, приняв на грудь слишком много коньяку (ее никто не мог остановить), была уложена в постель.

– Да нет же! – переживала бывшая домработница Эммы, испытывая стыд за такое поведение своей подопечной.

– Значит, она в своих страхах докатилась до бутылки. И это очень плохо. Хотя кто знает, как повели бы мы себя, правда (?), если бы в нашем доме завелся непонятный субъект. Я бы лично, окажись на ее месте, сразу вызвала бы полицию. И до сих пор понять не могу, почему она этого не сделала.

– Вы, Женечка, просто не знаете ее. Эмма – добрейшей души человек! Она же сказала вам и Петру Михайловичу ответила, что, мол, раз не прибили ее в первый же день, когда она заподозрила, что в доме кто-то есть, значит, не по ее душу пришли, понимаете? Что существует какая-то другая причина, по которой этот парень там оказался.

– Да причин может быть много. Во-первых, я бы не исключила на ее месте, что его подселили к ней, чтобы свести с ума. Почему бы и нет?

– Нет, не верю. Слишком долгий путь к избавлению от нее. К тому же она ясно сказала, что намеревалась подписать все документы и уехать к матери. Нет-нет, она не стала бы бороться. Она не представляла собой никакой угрозы Виктору Владимировичу.

– Но почему тогда он так долго медлил? Ведь чтобы подготовить документы, с помощью которых он собирался лишить ее всего, нужно не так уж и много времени.

– Я, конечно, во всем этом не разбираюсь, но что-то подсказывает мне, что Виктор Владимирович хотел предусмотреть все, понимаете, чтобы эти его грабительские действия не вышли ему боком.

– А с кем он сейчас живет? Я так и не поняла…

– «Молоденькая девушка»… Вы как-то так нейтрально о ней, без особых негативных эмоций… – проронила Женя, искренне посчитав, что Соня, всей душой болеющая за свою бывшую хозяйку, по вине этой самой девицы и попавшую в сложное положение, как минимум должна была ее обозвать, как-то принизить хотя бы словами.

– Да разве ж она виновата? Мне даже жалко ее! Она просто не знает пока еще, каким жестоким и грубым может быть Виктор Владимирович. И что если он пока еще ее не ударил, то это не от большой любви, я вообще не верю, что этот человек способен на такие чувства, нет! Он очень грубый и жестокий человек! Просто она вынашивает ему наследника! Да, она не суррогатная мать, это верно, но почему бы не совместить полезное с приятным?

– Вы видели ее, Соня?

– Да, как-то видела, когда Эммочки дома не было, она как раз уезжала навестить мать и ее не должно было быть несколько дней. Вот тогда он ее и привозил, эту девушку, ее зовут Клара. Очень красивая, надо сказать, особа. Ни тебе надутых губ или грудей, такая естественная красота… На меня смотрела виновато, типа, знает кошка, чье мясо съела. Она же понимала, что попала на чужую территорию, где ей никто не рад, кроме Виктора Владимировича, конечно. Они приезжали за вещами, забрали две картины какого-то модного современного художника, меня попросили приготовить чай с молоком. Она уже тогда была с большим таким животиком, а сейчас уже, видимо, на сносях.