Не ангел

Винченци Пенни

— Я не хочу, чтобы леди Селия разволновалась, когда она поднимется в детскую и узнает, что ты больна. Это будет очень дурно с твоей стороны. С тобой ничего серьезного, и завтра утром ты встанешь — еще не хватало, чтобы ты валялась в кровати, а я тут весь день тебе прислуживала. А теперь нужно заснуть и спать — так велел доктор.

Барти хорошо знала, что доктор велел не только это, но язык у нее распух, а горло болело так сильно, что она не могла вымолвить ни слова. Она вообще не должна издать ни звука, и Барти было невдомек,

почему няньки так пеклись о том, чтобы она не потревожила тетю Селию. Один раз Барти все же попыталась встать, потому что ей нужно было в туалет, но когда она села на кровати, то почувствовала себя так плохо, что снова легла. Значит, придется намочить постель. Но сил беспокоиться об этом уже не было.

Уложив последние вещи и переодевшись для путешествия — в бежевый в талию костюм излюбленного королевой Александрой стиля, с изумительной широкополой шляпой на голове, — Селия побежала наверх, в детскую. Там было тихо. Селия украдкой отворила дверь дневной детской. Нэнни сидела у огня и штопала какие-то вещи. Она поднялась и прижала палец к губам:

— Все крепко спят, леди Селия. Знаю, что вы хотели с ними попрощаться, но, думаю, их сейчас лучше не трогать. Они только расстроятся, если вас увидят.

— Да, наверное, — согласилась Селия, — но я не буду их будить, Нэнни, просто взгляну на них. Я же не увижу их больше трех недель!

— Тогда зайдите лучше к близнецам, вот что, — предложила Нэнни, — а к Барти не нужно.

— Почему?

— Да она тут плакала. Маму звала. Ну, вы знаете, иногда с ней бывает. Я ее приласкала, прочитала ей сказку, и она вроде успокоилась. Но если она проснется… в общем… Лучше не рисковать и не тревожить ее.

— Да. Да, пожалуй, ты права. Господи, бедная маленькая Барти! Иногда кажется…

— Да не волнуйтесь вы о ней! Она все время весела, как майский день.

— Надеюсь. Ой, а времени-то сколько! На секундочку загляну к близнецам и…

Селия проскользнула в ночную детскую. Близнецы лежали тихо и сладко спали в стоявших рядом кроватках. Они засыпали, только если видели друг друга. Однажды, когда Адель болела, доктор, ошибочно заподозривший скарлатину, предписал изоляцию, и кроватку Адель перенесли на другой этаж. Обе девочки полночи ревели, пока Нэнни, которую вдруг осенило, не сунула в каждую кроватку по маленькому зеркальцу. Близнецы в изумлении уставились каждая на свое отражение, прижатое к перекладинам кровати, и уснули.

Селия улыбнулась с полными слез глазами и мысленно поцеловала обеих девочек. Она ненавидела расставаться с ними. Всякое ведь может случиться…

— Дорогая, идем. Мы опоздаем на поезд.

— Иду, иду… До свидания, Нэнни. Спасибо за то, что ты у нас такая замечательная. Увидимся через три недели. Оливер, а где Джайлз? Надо с ним попрощаться.

— Он ждет внизу, хочет помахать нам на прощание.

— Он расстроен?

— Нет, держится молодцом.

— Я спущусь, — сказала Нэнни, — убедиться, что

с мальчиком все в порядке.

— Спасибо, Нэнни. Дорогая, идем же, поспеши.

— Джайлз, милый мой, до свидания. Будь умницей. Мы привезем тебе из Америки много-много подарков. И пригласим Мод и ее братьев приехать к нам погостить. Ну, обними маму покрепче.

— Желаю тебе хорошо провести время, мамочка. — Джайлз послушно обнял ее. — И папе тоже.

— Непременно, старина. Ну, дорогая, машина ждет. Трумэн уже все загрузил. Я не шучу, мы и в самом деле можем опоздать на поезд.

— Иду, иду, уже иду.

— Вам действительно надо ехать? — вдруг спросил Джайлз.

— Да, конечно надо. Ты и сам знаешь. Ну же, Джайлз, не плачь, будь мужчиной. Маму расстроишь.

Джайлз прикусил задрожавшую губу. Он проводил родителей до двери и остановился между Нэнни и Брансоном, держа их за руки.

— Счастливого пути вам, сэр, — сказал Брансон, — и вам, леди Селия.

— Спасибо, Брансон. Вы и оглянуться не успеете, как мы вернемся.

Джайлз неожиданно высвободил руки и рванулся к Селии. Его маленькое личико дышало волнением.

— А ты попрощалась с Барти и близнецами?

— Да, конечно. Я заглянула к ним на минуточку. Они все спали.

Джайлз взглянул ей в лицо и тихо прибавил:

— Значит, Летти была права насчет Барти.

Селия остановилась и замерла, затем наклонилась и заглянула сыну в лицо:

— Что ты имеешь в виду, милый?

— Селия, ради всего святого, поехали наконец, прошу тебя!

— Нет, Оливер, подожди. Это важно. Джайлз, так насчет чего Летти оказалась права?

— Она сказала… она сказала…

— Селия!

— Что сказала Летти?

Нэнни подлетела к Джайлзу и сгребла его за руку.

— Джайлз, не расстраивай маму. Ни к чему ей сейчас волнения.

— Что сказала Летти, Джайлз?

Он не ответил, взглянул на Нэнни очень проницательно. А затем произнес:

— Она сказала, что ты не откажешься от путешествия из-за Барти.

— Что? Что это значит?

— Мистер Джайлз, я сказала — нет!

— Джайлз, что она имела в виду? Почему я должна отказаться от путешествия из-за Барти? Я не понимаю. Летти еще что-нибудь говорила?

— Селия, я поехал! Встретимся на станции.

— Джайлз?!

— Мистер Джайлз!!!

— Летти еще что-нибудь говорила?

— Она…

— Джайлз, объясни мне, пожалуйста.

— Она сказала, что ты не откажешься от путешествия из-за Барти. Несмотря на все твои… — Его голос дрогнул, но затем окреп, и Джайлз выпалил: — Несмотря на все твои разговоры о том, что Барти — часть нашей семьи.

— Джайлз, — вымолвила Селия и сразу почувствовала, словно проваливается в глубокую черную бездну, — я не понимаю. Почему Летти так сказала? Почему я должна отказаться от путешествия из-за Барти? Ведь на то нет причин. Она же не больна, в конце концов… Она больна?