Не бойся, я кусаюсь

Лартер Элли

– Оранжевый! – кричу я, захлебываясь собственным испуганным голосом.

– Тшшш, – мягко шепчет Кир мне на ухо и ласково касается губами линии роста моих волос сзади. – Замри, – и тут же замирает сам, оставляя внутри моего тела и металлический крюк, и собственный возбужденный член. Я застываю, невольно напрягаясь всеми мышцами. – А теперь дыши... просто дыши, Каштанка, – его голос звучит так нежно и уверенно, что я тут же послушно набираю в легкие жаркий и пропахший потом воздух. – Вдыхай носом, выдыхай ртом... Медленно. И расслабляйся... Умничка. Еще раз: вдох... выдох... вдох... выдох... Дело не в том, что твое тело не готово принять второй крюк, – только твой разум. Отпусти себя.

– Я... я просто... – бормочу я тихо, а он наматывает на кулак мои волосы, притягивает меня ближе и целует мои плечи, шею, чувствительную ямку под ухом, утыкается носом в висок. Его возбужденный член по-прежнему внутри, я чувствую это всем своим существом, а вот боль и вправду постепенно отступает.

– Как себя чувствуешь? – спрашивает мужчина через несколько мгновений, спокойно и ласково, словно и не было между нами только что этого шального безумия.

– Лучше, – признаюсь я, снова вдыхая и выдыхая, вдыхая и выдыхая...

– Вот и хорошо, – он касается пальцами раскрытого сфинктера, как раз там, где металл проникает в мое тело, и мягко массирует, а потом толкается членом в мокрое распахнутое влагалище. Теперь на меня накатывает только волна удовольствия, и я послушно выгибаюсь в пояснице, насколько позволяют цепи.

– Отвяжи меня, – прошу тихо.

– Нельзя, – мужчина улыбается.

– Пожалуйста, – умоляю я хрипло и отчаянно.

– Это не по правилам...

– Кир... – его имя вылетает из моих губ сладким шепотом, и я даже сама поражаюсь, с каким трепетом произношу его.

– Маленькая вредная Каштанка, – говорит он в ответ, но я понимаю, что я уже победила. Он отстегивает мои запястья и щиколотки, и я тут же запрокидываю руки, чтобы обнять его за шею. – Это не по сценарию, – фыркает он, тут же как будто в отместку за мою наглость толкаясь бедрами сильнее и жестче. Его член входит до предела. Но боль уже отступила, осталась только приятным, чуть ноющим отголоском где-то внутри. Теперь мне ничто не мешает: я прогибаюсь сильнее прежнего, вжимаясь обнаженным мокрым телом в обнаженное мокрое тело, а Кир кусает меня в плечо, оставляя на коже следы зубов.

– Твою мать, – хриплю я слабым голосом и двигаюсь ему навстречу, позволяя члену и крюку проникать так глубоко, как решит мужчина. Он постепенно ускоряется, набирая темп, хлюпая во влажной смазке и одновременно лаская мой клитор и целуя мои плечи и шею. Я задыхаюсь, закрываю глаза, чувствуя, что реальность снова начинает терять очертания, и на первый план выходят ощущения тела.

Мужчина легко выбивает из меня второй оргазм, так что третий, самый большой анальный крюк я принимаю уже свободно и расслабленно, точно зная, что он не причинит боли больше, чем я способна вынести. Быстрыми умелыми движениями Кир снова привязывает изогнутую металлическую игрушку к моим волосам и шее, и я задыхаюсь, чувствуя, что легким не хватает воздуха, но небольшая асфиксия только усиливает ощущения, заставляет ярче и острее чувствовать удовольствие.

В душном, насквозь пропахшем потом и сексом пространстве лихорадочно и быстро бьются сердца и тела, шлепает влажная кожа, поскрипывает деревянная конструкция, звенят цепи. Я захлебываюсь собственными стонами, закатываю глаза, чувствуя, как передавливает трахею, но вместо того, чтобы паниковать и спасаться бегством, только льну теснее и яростно долблюсь навстречу мужским бедрам, сама как можно глубже насаживаясь на твердый член. Пальцы Кира оставляют следы на моей коже, а его губы – болезненные засосы, которые расцветут завтра багровыми синяками, но мне совершенно плевать. Теперь мне не от кого скрывать эти жаркие метки. Я ничего не соображаю в плену этого лихорадочного танца обнаженных тел, и замираю, только когда бурно и громко кончаю в третий раз.

Кир ловко вытягивает из меня крюк, не причинив боли, и тут же целует ласково во влажный висок:

– Вот и все, Каштанка. А ты боялась.

– Камеры еще работают? – спрашиваю я тихо и хрипло, не в силах пошевелиться.

– Да. Хочешь, чтобы я их выключил?

– Пожалуйста, – я слабо киваю. Мужчина послушно поднимается и обходит игровую по кругу, одно за другим выключая видеоустройства, а потом возвращается ко мне:

– Иди сюда, – и поднимает меня на руки, чтобы перенести на мягкую постель.

– Я не самая плохая актриса? – улыбаюсь я, сама не понимая, откуда во мне столько нежности и тепла по отношению к этому мужчине.

– Одна из лучших, – он смеется. – И будешь самой лучшей, когда мы еще немного с тобой поработаем. Тебе не хватает только одного – опыта, – с этими словами он наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, и я с удовольствием отвечаю. Мои пальцы скользят по его прессу, а его – между моих бедер. – Хочешь четвертый оргазм? – улыбается он мне в губы.

– Ты ненормальный, – шепчу я и тут же прогибаюсь в пояснице, ощущая, как он нежно, но решительно вталкивает в меня сразу три пальца.

– Только в этот раз я тебя помучаю...

– То есть, сейчас только что ты меня не мучил?! – фыркаю я насмешливо.

– Неа, – он довольно улыбается.

– Может, не надо? – спрашиваю я жалобно.

– Надо, Каштанка, надо, – он улыбается снова и неожиданно выскальзывает наружу, заставляя меня разочарованно свести бедра. Теперь его пальцы гладят мой клитор, касаются распаленной кожи едва-едва, вызывая мелкую дрожь во всем теле, и я понимаю, что хоть и выбита из сил, не могу отказать этому соблазнительному негодяю. Я призывно раздвигаю ноги, снова приглашая его, и он вновь скользит пальцами в распахнутое и пульсирующее от возбуждения влагалище, чтобы свести меня с ума...

9 глава

ЯСНОРАДА

Четыре дня спустя, звонко процокав каблуками босоножек по блестящему мраморному полу, я сажусь напротив Кира: он пригласил меня в ресторан в самом центре Москвы и теперь смотрит на меня хитро и загадочно.

– В чем дело? – смущенно улыбаюсь я, потому что один его взгляд пробуждает во мне воспоминания о минутах, проведенных наедине и без одежды. Этот мужчина снова сводит меня с ума, хотя и не сказал пока ни слова. До сих пор не верится, что все, что между нами было, не сон, не фантазия, а реальность.