Не бойся, я кусаюсь
Шрифт:
– Я доверяю словам Киры, – заявляю я.
– Я тоже всегда доверяю словам Киры, – кивает мужчина. – Она честная девушка и хороший друг. Но все сотрудники клуба действительно считают, что я согласился на эту сессию. Все, кроме меня, Олега и Егора. Мы решили не посвещать остальных коллег в наш план, чтобы они знали только то, что нам нужно, если дело все-таки дойдет до суда.
– Олег – это вообще кто? – спрашиваю я недоверчиво.
– Это тоже мастер клуба, – объясняет Кир. – Он согласился взять на себя мою роль и вместо меня провести с Никой сессию.
– Ты за идиотку меня держишь? – я хмурюсь. – Или Нику, может быть? Вы же с ним не близнецы, блять.
– Мы завязали ей глаза и запечатали берушами уши.
– И она типа не догадалась?
– Мы представили это как часть наказания. Она настолько провинилась, что не заслуживает видеть и слышать своего господина.
– Умно, – хмыкаю я и тут же добавляю: – Если это правда, конечно.
– Чистая правда... ну, или грязная, – он посмеивается. – Но если не веришь, то можешь сама посмотреть: сессия еще не закончилась, я могу провести тебя полюбоваться процессом и виртуозной работой Олега. Прямо сейчас Ника наверняка извивается на андреевском кресте, связанная по рукам и ногам, слепая, глухая, зато совершенно сама собой довольная. Надеюсь, он выпорет ее до крови и навсегда отобьет охоту соваться в клуб.
– Спасибо, я как-нибудь проживу без этого зрелища, – я морщусь, а мужчина с улыбкой кивает:
– Ладно, как скажешь, но теперь ты готова наконец со мной поговорить?
– Не знаю... – я смущаюсь. – Не знаю, о чем тут можно говорить.
– О том, почему ты сбежала тем утром, например, – предлагает Кир.
– Мне хотелось побыть наедине с собой, – оправдываюсь я, неожиданно понимая, что голос становится вдруг виноватым, а ведь я вовсе не собиралась просить у него прощения.
– Так долго? – усмехается мужчина.
– Да, – отвечаю я безаппеляционно.
– Ладно, – он кивает, видимо, решив не спорить на эту тему, по крайней мере, прямо сейчас. – Как там твоя мама?
– Контракт все еще не продлили. А в остальном нормально, восстановилась полностью, уже даже на физиотерапию не нужно ходить.
– Замечательно, – мужчина улыбается. – А бывший не объявлялся?
– Нет, – я качаю головой. – Но завтра первое сентября, и мне кажется, что он вполне может нагадить мне.
– Знаю, – Кир вздыхает. – Хочешь, я подвезу тебя завтра до университета и встречу после торжественной линейки?
– Зачем? – удивляюсь я.
– Чтобы поддержать, конечно.
– Нет, – я качаю головой. – Думаю, тебе наоборот лучше там не появляться и не провоцировать ни Майкла, ни Игоря.
– Как скажешь. А что на счет шариков?
– Каких шариков? – переспрашиваю я растерянно, совершенно не понимая, о чем вообще речь.
– Анальных и вагинальных. Я обещал, что загоню в тебя две цепочки по семь звеньев и отправлю в таком виде на первое сентября.
– Фу, извращенец! – возмущаюсь я, но не могу удержаться от улыбки, а потом пихаю Кира ладонью в грудь. Он тут же перехватывает мое запястье и быстро дергает меня на себя. – Отстань! – ворчу я, но уже не так решительно, как в начале разговора. Мужчина игнорирует мое недовольство и заключает меня в объятия, крепко сцепляя пальцы рук на моей талии:
– Ну вот и все. Теперь попалась, Каштанка.
Ощущения от примирения – самые теплые. Все эти дни, что мы провели вдали вдруг от друга, я думала о нем, скучала, расстраивалась, что повела себя как малодушная, трусливая, недоверчивая девчонка. Его сильные руки на моей талии, его ласковые поцелуи, его дыхание на моей коже – все это так приятно и так нужно посреди этого сложного, раскачивающегося из стороны в сторону, ужасно ненадежного мира.
– Мы можем обойтись без шариков? – спрашиваю я, когда очередной жадный, глубокий поцелуй наконец заканчивается, и мы снова можем говорить. Кир в ответ дуется, но я понимаю, что это он только шутя:
– Не хочешь порадовать свою попку?
– Хочу быть собранной в первый учебный день, – признаюсь я. – Особенно если Майкл решит что-нибудь вытворить.
Мужчина кивает:
– Понимаю, договорились.
– Но у меня есть другое предложение, – говорю я.
– Какое же? – хмыкает он.
– Точнее, просьба. Хочу, чтобы ты помог мне достичь сабспейса.
– Ты правда думаешь, что это можно организовать по щелчку пальцев, Каштанка? – фыркает Кир, а я в ответ поджимаю губы:
– Хотя бы попытаться.
– Мы попробуем, обещаю, – он кивает, а потом снова затыкает меня поцелуем. Я наконец полностью расслабляюсь в его руках и подставляю губы, позволяя целовать их, посасывать, проводить языком...
– Спасибо, – шепчу тихо.
– Я скучал, – признается мужчина.
– Я тоже, очень сильно, – я льну к нему откровенно и доверчиво, уже совсем не жалея, что пришла сегодня вечером в клуб, что столкнулась с мужчиной, что оказалась с ним наедине в игровой комнате. Мы оба знаем, что произойдет дальше. Будет секс – и я безумно хочу этого. Я истосковалась по его рукам и губам, по его телу и запаху, по его поцелуям и ласкам, по его нежности, и грубости, и власти...
– Знаешь, что? – спрашивает Кир, и я на мгновение открываю глаза, чтобы столкнуться с ним взглядом:
– Что?
– Я люблю тебя, Каштанка.
19 глава
ЯСНОРАДА
Его слова моментально пробивают грудную клетку и на несколько коротких, но таких бесконечно долгих мгновений забирают у меня возможность нормально дышать. Я растерянно встряхиваю распущенными волосами, опускаю взгляд и потом снова впиваюсь глазами в мужские глаза напротив, облизываю нервно губы, как бы ища поддержки и одновременно терзаясь желанием переспросить: мне не послышалось? пожалуйста, повтори, что ты сказал... А Кир улыбается и, словно прочитав мои мысли и мое смятение, и вправду повторяет еще раз:
– Я люблю тебя, люблю, Яснорада.
– Ну зачем же ты так... неожиданно, – выдавливаю я наконец совершенно растерянно и вцепляюсь дрожащими пальцами в плечи мужчины, словно он может сбежать... хотя теперь уже – вряд ли.
– А как было нужно? – посмеивается он.
– Предупредить... наверное... я не знаю.
– Ну прости, как получилось.
Он смеется надо мной даже сейчас, в такой важный, ответственный момент между нами, а я становлюсь пунцовой от удовольствия и смущения, и потом наконец набираюсь сил ответить ему взаимностью: