Не буди Лешего
Шрифт:
— Да девка та всё просит моей помощи. И честь по чести называет Владыкой речным, кличет Батюшкой.
— А девку как ту звать?
Нехорошее проснулись предчувствие.
— Да сам только что сказал — человеков тебе не жалко!
— Как звать девку, спрашиваю?
— Ну-ка, пескарик… — поймал рыбку Водяной. — Как девку ту звать? Как? Ага… Рада дочь Радимира и Зоряны.
Рада? Бедовая, так ей дома и не сидится.
— А парень кто? Не Родька ли, Велимира сын?
— Про парня на знаю, но девка просит за суженого.
Он, значит. Вук, его волк белый, загрустит. Не заболел бы. Да и девку жаль.
Смешная она.
— А ну-ка, Водяной, поехали умишко на место ставить твоей Кикиморе.
— Ты чего! На допили же!
— Позже допьём.
— Дак я допью! — Лешак предложил. Сам уже пьян вдребезги.
— Не тащить бы тебя, так с собой бы взяли. Водяной, много осталось там?
— Так пол фляги ещё! А если выжрет всё?
— Да что я один пить буду — одному и не в радость, — прохрюкал Лешак.
Тоже дело.
— Быстро вертайтесь! — а сам к фляге лапы тянет, точно рылом туда нырнет.
— Друже Леший, по воде сильно далече! Река крюк делает, давай по земле? — Водяной мне предлагает.
— Друже скотина ты водная, ты же весишь как три борова, как я тебя на себе поволоку?
— Друже Лешака окаянная! Не ты бы, сидели, пили бы, как порядочная нежить!
— Друже жаба водяная… — осенило меня. — Быстро обращайся в жабу, да так и быть, домчу вмиг тебя. Мне бы только за волчьей шкурой обернуться.
— Так на тебе же!
Совсем допился. Вывернул, надел с изнанки на правильную сторону и волком перекинулся. Водяной сделался жабой и прыгнул мне на спину.
Лешак с флягой оставленной очень уж нежно обнимался, чувствую, не дождутся здесь нас.
— Водяной, вода живая при тебе?
— При мне.
— А мертвая?
— И она найдётся.
— Ну тогда в путь.
Взглянул я на лес, деревья и кусты расступились, короткий путь открывая. Есть у меня свои дорожки и совсем они не человеческие. Путь по ним одной только нежити ведом. И то не всякой.
Глава 6. Не дразни Кикимору
Прибыли на место мы вовремя, жениха, а теперь, после Купальский ночи, получается, мужа Рады мы спасли. Водяной нырнул за ним и, видать, смог вырвать из цепких лап своей Кикиморы. А после мы Родьку поливали мертвой водой да поили живой — ничего, оклемался.
Доставив молодняк на их берег, я заметил в селении большое волнение. Хороший у меня слух, понял, о чём говорят, но расстраивать Раду не захотел. Она только получила любимого своего обратно. Ещё чуть-чуть, ушел бы к мёртвым, а так остался в мире живых.
— Ну так что, Леший, возвращаемся и продолжаем? — Водяной спрашивает.
— С Кикиморой твоей сначала поговорим.
— Сдалась она тебе? — Воднейшество занервничал.
— Надо, жабье величество, надо.
— Может, ну её в болото?
— Вот в болото и ныряй. Я тут вас подожду.
— А чего говорить то? Я как парня этого у неё забрал, так она на меня сердитая.
— Скажи, у Лешего разговор есть.
Воднейшество нырнул и через сколько-то времени воротился со своей Кикиморой.
— Ты почто, мать, молодцев на дно речное таскаешь? Забавы для? — я сразу к делу перешёл.
— А тебе что с того, Леший? — Кикимора меня взглядом меряет.
— Да думаю, если не любо тебе жить в речке просторной, в водице студеной, да в болотце тёплом вместе с Воднейшеством, так переходи ко мне жить.
— К тебе в лес? — Кикимора вздёрнула брови. — Так я же сущность водная!
— Оторвалась ты от своего рода племени. Не знаешь, что Кикиморы везде живут. Не только в воде. Но я тебе создам все условия. Возьму бочку дубовую, воды в неё налью, посажу тебя туда. Будет тебе жарко — поставлю я бочку на ледник, будет холодно — перенесу в костёр. Если бочка подгорит — в котел пересажу тебя для пущей комфортности. Из дел у меня по хозяйству — сущие мелочи. Меня кормить и всячески уважать, развлекать сказками и песнями. Мой дом блюсти в чистоте — полы мести да мыть ключевой водой, одежду мою содержать в порядке — чинить, стирать и шить на меня, а то на мне всё быстро изнашивается. Сапоги чистить, к орудию руки не тянуть, все заботы только по моим лесным хоромам. А ещё в самом лесу прибираться — ветки сухие убирать. И старые деревья. Животных лечить, споры их выслушивать. Ягоду собирать, мох заготавливать. Мне это всё делать некогда — я лешаков отгоняю и упырей обратно в их гноище укладываю. От тебя пустяк сущий потребую — помогать мне упырей порубленных стаскивать да ветками прикрывать. Ну вот, пожалуй, и всё. Как тебе моё предложение?
— Упырей стаскивать? — повторила ошарашенно Кикимора. — Мох заготавливать?
— Сдюжишь? — интересуюсь. — Коли сдюжишь, будешь как королева в бочке жить. Бочку найду просторную, чтоб ты вся туда помещалась с головою. Что скажешь, красавица?
Кикимора в растерянности на Водяного взглянула.
— Да как же… я же вот… с Воднейшеством живу! — и схватила его под руку корявыми лапами.
— Захочешь уйти, я неволить не буду, — вздыхает Воднейшество.
— Разве мы плохо живем? — Кикимора Водяного по руке поглаживает и в глаза заглядывает.
— Раз ты на молодцев заглядываешься, видать, нехорошо, — снова встрял я. — Но ты, Кикимора, учти. У меня с этим строго. Я тебе не дам спуску в этом вопросе. У меня никаких девиц посторонних, а у тебя никаких молодцев!
— Это самое… — Воднейшество почесал перепончатой пятерней голову. — Я вообще-то, также рассуждаю. Всё одно в реке да болоте ни тебе русалок, ни… — он чуть не отхватил оплеуху, но Кикимора, глядя на меня, вовремя одумалась и снова погладила Воднейшество по руке.
— Так разве же я против такого условия? Просто не оказываешь ты мне должного внимания! А всё больше пьёшь свою бражку, с ним вон, — она опять взглянула на меня и в этот раз взгляд задержала.
— В бочке, значит, жить…
— Ты, Кикимора, послушай и запомни хорошенько, — я подошёл поближе. — Если с Воднейшеством у вас дела будут плохи, если ещё раз он пьяный мне на тебя пожалуется — так я приду и заберу тебя к себе. Знаешь, как мне надоело самому себе обеды готовить, одежду чинить да упырей с места на место переворачивать? Они дюже тяжелые. А тебе чем заниматься? Вот и будет тебе развлечение! Сама знаешь, женщин у нас в округе кроме тебя и нет никого. Так зачем такой прекрасной Кикиморе зазря в болоте пропадать?