Не будите Гаурдака
Шрифт:
— Серебро?
— Аль-юминий?
— Уран?
— М-м-м… Железо.
— М-м-м… Понятно. Дальше?
— В передней части — объемное, с грецкий орех — изображение… черепа… С костями. В короне. В глазах черепа — красные камни…
— Рубин?
— Коралл?
— Кирпич?
— М-м-м-м… Стекло.
— М-м-м-м… Понятно. Дальше?
— Отзывается на имя «Граупнер».
— Что?..
— Да. Глаза начинают светиться, и звучит…. музыка… будто горный водопад проваливается в горячий Хел.
Южане задумались.
За свои жизни —
Ну, что ж. Век живи — век учись…
— Подозреваемые? — пытливо заглянул в голубые, как ледник, глаза Адалет, заканчивая опрос пострадавшего.
— Десять.
— Банда похитителей музыкальной бижутерии? — догадалась Серафима.
— Нет! — яростно сверкнул очами Рагнарок, дернул свою косицу, словно намеревался ее оторвать вместе с челюстью, и гневно выдохнул густым пивным амбре: — Десять богов Эзира!..
— У мужа есть волшебное зеркало, в котором он может увидеть любой предмет, бога или человека в Хеймдалле или Отрягии, — успокаивающе положив мягкую руку на плечо Рагнарока, вступила в разговор и одновременно попыталась дематериализовать мужнину кружку с элем Фригг. — И только обители других богов Эзира невидимы для него.
— Развели тут… — прорычал Рагнарок, и кружка, мигнув, снова обрела объем и массу.
И два литра свежего эля заодно.
— Неприкосновенность частной жизни… — гневно мотнул он бритой головой, хлестнув себя по плечам косицей бороды. — Г-гр-р-р-роб и молнии…
— Значит, если кольцо не показывается в зеркале?.. — нахмурился, соображая, Иванушка.
— …То оно спрятано во дворце одного из десяти богов Зефира?.. Эфира?.. Кефира?.. — закончила предположение мужа Серафима.
— Эзира, — хмуро глянул на царевну и впервые с момента инцидента открыл рот сын конунга.
— И давно оно пропало?
— Около месяца назад.
— И вы хотите, чтобы простые смертные разыскали то, что верховный бог не смог найти за месяц? — недоверчиво уставился на Рагнарока Иванушка.
— Вы можете проваливать из Хеймдалла хоть сейчас, — пренебрежительно и не очень твердо махнул рукой в сторону дверей Светоносный. — Искать должен этот… сын Гуннара.
— А почему бы тебе самому не собрать всех, кого ты подозреваешь, вместе, и не потребовать вернуть кольцо? — решила отбросить первым, как всегда, самый тупой вариант решения проблемы [39] , Сенька. — Ведь ты же, во-первых, всех главнее, а, во-вторых, всех сильнее? А, и всех мудрее тоже.
39
Который в пятидесяти случаях из ста оказывался еще и самым простым и эффективным.
Реакция Рагнарока оказалась непредсказуемой.
— А еще я покровительствую музыкантам… И знаток поэзии!.. —
— А-а-а… Я тоже!.. — от удивления соврала Серафима. — Поэзии. Знаток.
— И какая тебе больше нравится?
— Э-э-э… Вамаяссьская, конечно, — брякнула первое, что пришло в голову, царевна.
— Уг-гу… — важно кивнул Рагнарок. — Это… э-э-э… хоккайдо… и хОккей…
— Хайку и хокку, — шепотом подсказал Серафиме Иван, но подсказка его была перехвачена.
— Я и говорю, — радостно закивал бог. — Хокку там всякие. А еще сикоку. И кюсю. Как сейчас помню бессмертные строки… этого… э-э-э… как его… на «П» начинается… Или на «Г»…
— Хокупи Шинагами? — снова предположил шепотом в ухо жены Иванушка, и снова слух Светоносного оказался на высоте.
— Да. Он самый. Пиши. Ногами. Помнишь? — и верховное божество с победоносным видом волейболиста, вытащившего «мертвый» мяч и вернувшего любезность противнику, воззрилось на царевну.
— Д-д-д… Да. Естественно, — не дождавшись на сей раз подсказки от супруга, предпочитавшего всё же «Приключения лукомоских витязей» любой поэзии, Сенька обиженно пнула его под столом, повела плечом и, закинув голову и полуприкрыв глаза, с подвываниями продекламировала:
Ш-шумел к-камыш…
Д-деревья г-гнулись…
И н-ночка т-темная б-была!..
— Бессмертные строки… — потер край сухого глаза рукавом меховой с железными заклепками куртки Рагнарок. — бессмертные… Если бы этот… Хадируками… был отрягом и пал в бою… я подарил бы ему свой топор и сделал бы его своим личным скальдом…
— Он бы не пережил такой радости… — отрешенно покачала головой царевна, но тут же встрепенулась:
— Ну, так как любитель поэзии — любителю поэзии, скажи мне теперь, о утонченный и возвышенный…
В гостевой комнате, предоставленной Адалету и автоматически сделавшейся штаб-квартирой группы противодействия Гаурдаку и нахождения Граупнера, вечерняя планерка подходила к концу.
— …Значит, тряхнуть силой он их не хочет, боится, чтобы не обиделись и не перебежали на сторону Надира, — вычеркивая идеи в записной книжке Адалета, подводила итоги получасового мозгового штурма Серафима.
— А, по-моему, он просто не желает их тревожить пропажей такого могучего артефакта, — задумчиво почесал в бороде, невзначай вытряхивая затесавшиеся за ужином крошки, Адалет. — Дестабилизация баланса сил в обители богов — опрометчивый поступок. Что бы ни говорили про амбиции Рагнарока в области поэзии, музыки и прочих развлечений, но в этом он прав. Это решение мудрое. В чьи руки попало кольцо страшной неведомой силы, что похититель хочет с ним делать, когда, как…
— Ну, это уж точно не наше дело. Пусть хоть в окошко выбросит. Главное, чтобы мы его нашли и поскорее отсюда убрались, — недовольная тем, что ее прервали, отмахнулась от измышлений мага Сенька и продолжила разглядывать исчирканную блокнотную страницу: