Не будите Гаурдака
Шрифт:
— И…мя… — натужно прошептал король, казалось, выталкивая из раздавленных легких последний воздух. — Имя… сына… Дуба…
— Анчар?
— Д…да… Ан…чар… К…кре…чет… проз…вище… пятый… Наслед…
— Ренегат — Наследник?!
Как по команде друзья обернулись, потому что вопрос, кто из двоих ренегатов остался в живых, из академического моментально превратился в экзистенциальный… и встретились взглядом с расширенными то ли от боли, то ли от шока глазами раненого.
Рука ренегата выметнулась вперед — но, какова бы ни была его цель, реакция конунга оказалась быстрее.
Получив вдобавок к раздробленному
Когда они оглянулись на короля, глаза его были закрыты, а лицо торжественно и спокойно, точно Тис, наконец-то, выполнил самое главное дело своей жизни.
Пока Эссельте лихорадочно нащупывала пульс Тиса, одновременно пытаясь разглядеть, не сломана ли челюсть у ренегата, стена под напором спасательной бригады атланов сдалась.
Рядом с цельнометаллической дверью, расплющивая единственные фамильные доспехи, чудом уцелевшие в магическом поединке, неожиданно вывалился камень кладки. В следующее мгновение в образовавшееся отверстие влетела кирка, за ней — взрыв ругани — очевидно, лишившегося своего орудия кирковладельца, затем два светошара, и только после этого — грозный рев:
— Вам будет сохранена жизнь, если вы отпустите его величество Тиса Первого!!!
— Кажется, он уже сам ушел, — скривился Олаф, скользнув враждебным взглядом по лицу короля, неподвижному и мертвенно-бледному под слоем пыли и крови. — Надеюсь, для таких, как он, у атланов найдется свой холодный Хел.
Сенька с эсхатологией аборигенов знакома не была, но кивнула согласно, считая, что именно там усопшему самое место, поднялась и вопросительно оглядела товарищей.
— Ну что? Пообщаемся с благодарным потомком, или нам тут больше делать нечего?
Случайно или нет, но обежав всех, взор ее вернулся к Ивану и остановился на нем, словно именно от его ответа зависели их дальнейшие действия.
Лукоморец принял возложенную на него ответственность, не дрогнув. Впрочем, никто не спешил перехватить у него шанс первым ответить на заданный вопрос.
— Мы должны рассказать всё Рододендрону, — сосредоточенно нахмурившись и вздохнув, проговорил он. — Один на один.
— …Эй, есть там кто живой?! — донесся до них через проделанное отверстие знакомый взволнованный голос. — Отец?..
— Кто это? Он? Кронпринц? — навострил ухо калиф.
— Бывший кронпринц, — едко уточнил менестрель.
— Ах, да. Король, — машинально кивнул Ахмет.
— И не король, — с изрядной долей удовлетворения снова поправил его Кириан. — Всего лишь сын заговорщика. Цареубийцы. Узурпатора. Клятвопреступника…
Бард помолчал несколько секунд, раздумывая, стоит ли порыться в памяти и в уголовном кодексе и отыскать еще несколько обвинений или хватит этих, пришел к последнему выводу и подытожил: — И, возможно, сообщник.
— Так погодите… что же это получается?.. — брови отряга беспорядочно зашевелились, не зная, изобразить ли им в первую очередь изумление или гнев. — Что наш рений гад — местный король?!
Когда еще одно значение откровения Тиса, потерянное ранее за другим, самым важным для них, предстало во всей своей неприглядной красе, лица товарищей вытянулись.
— Этот негодяй — король? — возмущенно воскликнул царевич, уставившись на Анчара.
— Ничего, что негодяй —
— Сеня, это безнравственно!
— Зато гораздо лучше, чем король-негодяй иплохой администратор.
— Но ты не знакома с Рододендроном близко!
— Должно же быть хоть что-то положительное во всей этой ситуации.
— Но…
— Вань, успокойся. Будет твой Родик королем. Будет. Потому что каким бы ни был наш ренегат, никто в него всё равно не поверит, и ничего ни он, ни мы никому не докажем. Если даже захотим.
— Но… мы же все слышали, что сказал Тис! Мы свидетели! Мы должны это рассказать всем!
— Мы? — с выражением отстраненного недоумения повторила за мужем царевна. — То есть, несколько иностранцев, застуканных у остывающего трупа короля с непонятно каким претендентом на престол на руках? Да нам самим придется долго всем объяснять, кто кого и как убил! И хорошо, если нам поверят!
— Ты хочешь сказать, что они могут подумать на нас?! — поразился до глубины души царевич и воззрился на Тиса, точно призывая в свидетели.
Но Тис, готовясь свидетельствовать на Последнем Суде после Второго Эксперимента, на призыв гостя по понятной причине не среагировал.
— В смысле, ты имеешь в виду, что нашего честного слова может оказаться недостаточно? — устремился непонимающий взгляд Иванушки теперь уже на супругу.
Сенька моментально представила мутные воды большой политики, которые ее супругу всегда казались по колено, пока под его ногами не разверзался очередной омут, и затараторила, скрупулезно проговаривая только каждую вторую фразу, приходящую на ум:
— Да ты что Вань! [181] Как может кто-то сомневаться в нашем слове! [182] Ни одному нормальному человеку это и в голову не придет! [183] Я… про наследника говорила! [184] Что никто не поверит, что он — сын Дуба Второго! [185]
Иванушка не совсем уловил ход отредактированной супружеской мысли, но пылко возразил:
— Сеня, если не поверят нам, то тетушка Груша сможет подтвердить, что Анчар — сын Дуба Второго!
181
Недостаточно — не то слово!
182
Они на сто процентов безо всяких сомнений будут уверены, что у нас тут заговор!
183
Только где их, нормальных, в этой стране взять?
184
Про всё остальное и так козе понятно!
185
И может, оно и к лучшему.