Не будите спящую собаку
Шрифт:
— Лазарет, подъем!
По ощущениям, Роберт проспал всего-ничего, но часы утверждали обратное. Восемь часов сна — «совсем неплохо!» — но, кажется, спал бы еще. Впрочем, эта было всего лишь частью проблемы. Так скверно Роб себя не чувствовал давным-давно, наверное, с рейда на Томбут. Все раны болят, потому что действие обезболивающих закончилось еще пару часов назад, саднят царапины, ноют кости, и в горле пересохло, и тошнит от голода. В общем, все сразу, и в одном флаконе.
— Народ! — А
«Порода! Но с другой стороны…»
Однако додумать мысль Роберт не успел. Когда хотела, Барбара умела быть весьма убедительной.
— Обед на столе, а много спать вредно! — сказала она, входя в их с Лизой комнату.
— Надеюсь, вам не до интима… — хмыкнула она, оглядев их раскладушки, — а то могло бы получиться неловко!
Улыбка, внимательные глаза. Собрана, энергична, внимательна.
«Господи! Какой интим! Впрочем…» — Но и эту мысль он тоже не додумал. Смысл однако был ему понятен и без развернутых объяснений. Любовь — такая штука, что даже боль отступает. Иногда…
— Давайте-ка оба! — не унималась, между тем, Барбара. — Быстро! Поднялись, отжались, — или что там принято у егерей? — и вперед! Вперед! Бодро! Весело! С песнями! Я там, между прочим, суп сварила… из консервов… Ну, как смогла… Поедим хоть по-людски! А то все на сухомятке, можно и гастрит заработать!
О вчерашнем айнтопфе, она то ли забыла, то ли нарочно не упомянула.
— К тому же вам всем пора менять повязки, — добавила Бабс, выходя. И была права. Повязки следовало сменить.
Поели молча. Молча сменили повязки, убедившись, между делом, что, слава богу, никаких осложнений не предвидится. Тогда сварили кофе и снова сели за стол.
— Есть идеи? — спросил Дюк, наверняка имея в виду инцидент в порту.
Идеи были. Во всяком случае, у Роба. И скрытничать больше не имело смысла. Не тот случай…
— Я перед обедом почту проверил, — сказал он, доливая себе кофе. — Мой друг из прокуратуры, Лиза его знает, написал, что ночью в порту действовал спецназ жандармерии. Вроде бы, охотились на боевиков «Аль Каиды». Таков официальный статус операции, а что на самом деле знали жандармы, никому кроме них не известно. Сам я их почти не «слышал». Не до того было. Но определенно, там отметились, как минимум, двое из моих анонимных друзей. Я их, вроде, научился чувствовать. Ну, мне так кажется, — пожал он плечами. — Если знать, что ищешь… В общем, это, как камень в омут. Мертвое пятно. Тьма. Где-то так.
— Если так, — Изи пододвинула ему свою чашку и кивнула на кофейник, — эти монстры работают на правительство.
— Это для тебя новость? — подняла бровь Барбара. — Это-то ясно. Вопросов ровно два. Что это за контора такая? И как они узнали, что мы будем в порту? Где и когда?
— Следили за Абе? — предположил Дюк.
— Звучит правдоподобно, — согласился
— Что дальше? — вопрос, как вопрос, но не в их случае, и Барбара это знала. Все остальные, впрочем тоже. — Здесь становится жарко, я хотела сказать…
— Из города надо уходить, — пожал плечами Дюк. — Это и ежу ясно.
— Так чего же мы ждем? — Лиза подозревала, что Дюк ее спровоцировал на детский вопрос, и все-таки спросила.
— Знаешь, как охотятся на куропаток?
— Знаю.
«И жаль, что так. Лучше бы не знать! — вздохнула мысленно Лиза. — „Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает, скорбь“. Хорошо сказано, царь! Ты прав! Но нам от этого не легче».
— Из города я нас вытащу, — нарушил повисшую над столом тишину Роб. — Но что станем делать дальше? Деньги, допустим, у нас есть, но без документов мы долго не продержимся. Я уж не говорю о том, чтобы покинуть Шенген.
— Про «вытащу», это ты наверняка знаешь, или как? — Что ж, Барбара умела задавать правильные вопросы. И акценты расставляла там, где следует.
— Один мой родственник работает в аппарате ООН в Женеве, — Роб явно темнил, но Лиза начала уже к этому привыкать. Тем более, что и ей правда давалась не так, чтобы с легкостью.
«Во многия знания многие печали, не правда ли?»
— В ООН? — спросила она вслух. — В первый раз о таком слышу. Почему ты мне о нем никогда не рассказывал?
— Потому что не хотел! — отрезал Роб, но тут же сдал назад, увидев, должно быть, ее реакцию.
— Это мой шведский родственник, — нехотя, объяснил он. — «Дядюшка Ёран»… На самом деле, он приходится мне троюродным дедушкой. Ёран брат моей бабушки, но в семье его всегда звали так: «Дядюшка Ёран» или просто Ёран. Я тоже привык. Ну, и чтобы с этим покончить. Ёран сукин сын, если говорить правду. Нацист и говнюк, но на данный момент он один из руководителей службы безопасности ООН в Женеве и Вене, или, может быть, даже их директор. Не знаю, да и знать не хочу. Но он обещал нас вывезти на транспорте с ооновскими номерами…
— Так это он пеленговал телефон Абе Кройтера? — догадалась Лиза.
— Он.
— Нацист? — переспросила Барбара.
— Про белую расу слышала? — вздохнул Роб. — Ну так в Швеции такие тоже есть.
— Постой! — удивилась Лиза. — А как же его тогда взяли на службу в ООН?
— А кто у нас в ООН работает, ты никогда не задумывалась?
— Ну, не до такой же степени! — попробовала возразить Лиза.
— До такой! — остановил ее Дюк. — Ты просто не знаешь.
— Итак, из города нас вывезут, — добавил он после короткой паузы, — но после этого мы сами по себе, ведь так?