Не дожидаясь полуночи

Лебедева Мария

В прихожей я наскоро обулась, накинула пальто, схватила сумку и выскочила в подъезд.

Прижалась спиной к стене. Сползла вниз.

Ну и куда я пойду.

Сверху послышались шаги — кто-то из соседей спустится и увидит меня здесь. Неудобно получится.

Медленно поднявшись, я отперла дверь, повесила пальто на плечики, зачем-то почистила сапоги щеточкой для замши.

— Ну что, Нют, начнем сегодня с математики или русского?

…До полуночи оставалось еще шесть с половиной часов.

В доме напротив

До

полуночи оставалось еще шесть с половиной часов, но вряд ли кого это интересовало в сотканной из пыли, устланной тысячью ковров комнате. В такой что кричи, что ни кричи, никто тебя не услышит.

Впрочем, никто не кричал. Никто и не слушал.

Всем было все равно, а уж ей — тем более.

Она давно уже ничего не чувствовала (по крайней мере, все так полагали). Три раза в день сиделка подносила к ее губам ложку с пюре или кашей, и она ела, почти не ощущая вкуса. Иногда, задумавшись, сиделка промахивалась, и еда падала, стекая по щеке и подбородку. Сиделка брала салфетку, прикасалась к лицу женщины с таким отвращением, будто, едва коснувшись старческой кожи, пища вдруг превратилась во что-то гадкое.

Кормить эту женщину, мыть и переворачивать ее, чтобы не было пролежней, менять ей подгузники и делать иногда уколы — таковы были обязанности сиделки, и она всерьез полагала, что ее нещадно эксплуатируют.

— Сиделка — от слова «сидеть», — не раз делилась она с подопечной своей блестящей филологической находкой.

Сидела она добросовестно. А отсидев оговоренное время — ни больше, ни меньше — уходила.

Та, что лежала на кровати, встречала безразличием как приход сиделки, так и ее уход.

Пылинки — воплощенное время — кружились и оседали, складываясь в узор на коврах.

Из главы 1. Начало

Город появился из ниоткуда.

Так уж получилось, что за одну ночь вдруг возникли дома, и высокие башни со стрельчатыми окнами, и каменная стена, и даже замок. Замок, конечно, был так себе — но, за неимением лучшего, сошел и этот.

Кто-то говорил, что город вырос из-под земли, как гриб, кто-то — что упал с неба, подобно звездам. В любом случае, это посчитали чудом, потому что объяснить не смогли — так всегда бывает.

И были люди: они жили в городе, а город жил в них.

Пришли они откуда или появились вместе с домами — никто не знал, но так был.

И скоро все к тому привыкли.

Глава 2. Никакого волшебства

Пылинки кружились и оседали точно на своих местах, но Нюта не оставляла надежд смести их павлиньим пером. Было в этом что-то гротескно-принцессовое: как мыть полы драгоценными шелками или драить сковороды мочалкой из золотых нитей.

— Не мешай мне, — сказала я.

— Я помогала! — надулась Нюта, сломала перо и ушла играть в комп.

Макс свою часть уборки уже выполнил: запихал в шкаф разбросанные по полу вещи. Дверцы шкафа, распираемые изнутри, уже слегка приоткрылись.

Все должно сиять неземной чистотой: сегодня съемки. Богини придут.

Богини — это мамины клиентки.

Они бывают, как заметила когда-то Нюта, обычными и подставными.

Обычные богини наш дом не посещали. То были несуразные тетки с засаленными головами и страстным желанием выйти замуж. Незамужние несуразные тетки ничем не лучше и не хуже замужних несуразных теток. Но почему-то они изо всех сил стремились во вторую категорию.

Стремление это считывалось мгновенно: сальноволосые амазонки не умели гасить лихорадочный блеск в глазах, эти призрачные отблески обручальных колец.

— Я до сих пор не замужем, — жаловались они.

— Итак, Вас беспокоит, то Вы не замужем, — понимающе кивала мама. — Причина в том, что Вы не раскрыли в себе архетип Геры.

— Вот оно что! — прозревала очередная кандидатка в богини и принималась искать в себе жену Зевса, погребенную под лишними килограммами, слоями косметики и леопардовыми кофточками.

В то время как на вершине Олимпа сидела Гера, царица богинь и отчаянно икала — оттого, что здесь, в нашей квартире, слишком часто поминали её имя.

Пока тетки искали в себе архетип, это немного отвлекало их от навязчивого звона свадебных колоколов. Некоторые начинали интересоваться чем-то помимо замужества, угрожающий огонь в глазах смягчался, и они становились довольно приятными в общении женщинами. Некоторые и в самом деле выходили замуж.

С таким же успехом им могли бы помочь курсы кройки и шитья или абонемент в бассейн — собственно, любой отвлекающий фактор. Но они шли к моей маме на эти тренинги женской силы, как идут к гадалкам и целителям. Они так и говорили:

— Вы волшебница!

— Что Вы, я просто психолог, — смущенно отзывалась мама.

Я не против, это приносило семье деньги. Но ни с психологией, ни с психоанализом… вообще ни с чем, имеюшим корень «псих», это не имело ничего общего. Разве что с психопатками, которые изредка попадались среди богинь.

Подставные богини — другое дело. Даже выглядят получше. Это знакомые знакомых, которых пригласили специально для съемок.

Ах, да. Забыла сказать. Мама — местная звезда. У нее даже есть свое шоу — почти восемь минут на региональном телеканале. Каждую неделю толпа поклонников собирается у экранов, чтобы послушать мамины советы. Если вдруг шоу по каким бы то ни было причинам не выйдет в эфир, все мамины фанаты будут разочарованы. Все четверо.

Шоу снимают прямо в нашей гостиной. Вообще, иногда это делают в студии, но сейчас не наша очередь. Студия у телеканала всего одна, и там и так проходят съемки унылых местных новостей, прогноза погоды, бредовой передачи о культурной жизни города и даже интеллектуальной программы с призами вроде пледа или набора календариков. Каждый день — одно и то же: «канализацию прорвало, состоялось собрание депутатов, крысы на свалках, депутаты собрались, аварийное жилье, мы уже говорили о собрании депутатов?».