Не дожидаясь полуночи

Лебедева Мария

Оператор ворчит, и я держу перед камерой белый лист, чтобы мама потом в кадре не выглядела зеленой.

Нюта пристает к оператору, намереваясь поразить его своими талантами.

— А снимите, как я танцую, — говорит она.

— Угу, — кивает тот.

Нюта самозабвенно танцует, пока он настраивает камеру.

Я держу белый лист между сестрой и оператором.

Макс пытается незаметно прокрасться к выходу, туда же подбирается и отец — но мама с коварным «Ма-альчики!» ловит обоих в коридоре.

Сегодня

снимают выпуск о взаимопонимании в семье.

Мы тоже засветимся: в конце стоим все вместе, а мама говорит, что, мол, я звезда, но еще и мать, и все у нас отлично. И все улыбаются, как в рекламе зубной пасты.

Эта сцена удалась лишь с пятого дубля.

Сегодня, возвращаясь из школы, купила себе букет цветов. Поставила в гостиной, чтобы мама думала, будто у меня есть поклонник. Купить цветы — это вовсе не обман.

Все равно никто не спросит, откуда они.

На телеэкране мелькали пластмассовые лица каких-то актеров. Все в них было искусственным: лица манекенов, кукольные эмоции и ненастоящие разговоры. В стеклянных глазах отражался лишь свет кинокамер.

Этот фильм мы должны были смотреть все вместе, а потом обсуждать.

Семья собралась в гостиной. Каждый был занят своим делом. Считалось, что все смотрят фильм, но смотрели его только мама и Нюта. Я читала «Человека и его символы», Макс бешено колотил пальцами по клавиатуре ноута — не иначе, болтал с кем-то вконтакте, папа уткнулся в газету, и каждый был дальше от других, чем если бы находился на другой стороне земного шара. Но мама считала, что вечерние посиделки в гостиной укрепляют семью, а потому мы покорно сидели рядышком в гостиной, продолжая быть за километры друг от друга.

Перерыв на рекламу. На экране — новая драма. Просто катастрофа: гости ушли, оставив гору грязной посуды. Что же делать? Но находчивая семья придумала выход! Нужно вымыть тарелки новым моющим средством!

— Смотрите, интересная заметка, — вдруг начал отец. — Школьница покончила с собой из-за несчастной любви. Слышишь, Юль?

Значит, догадались. Догадливость просочилась с экрана, и теперь распространялась со скоростью вируса.

— Слышу, — отозвалась я, делая вид, что не понимаю намеков.

Я укоризненно посмотрела на телесемью. Они намывали тарелки, попутно объясняя, какое это удовольствие — пользоваться новым моющим средством.

— Эта молодежь! — в отчаянии воскликнула мама. — Неужели они не в силах понять, что за первой любовью последует вторая…

Мама выжидающе посмотрела на Макса, призывая его принять участие в разговоре. В семейном разговоре.

— … а там и третья! — внес свою лепту брат, продолжая печатать.

Из комнаты Макса послышался грохот: вещи, запиханные кое-как, все же вырвались из шкафа.

Родители бросили на сына почти строгий взгляд.

Сделав вид, что не расслышал шума, Макс поднял вверх указательный палец и важно изрек:

— И даже четвертая!

Ух. Вот это мотивация.

Мама с папой переглянулись, но ничего не сказали. Развалившийся на диване Макс сделал значительное лицо. Нюта нахмурилась. Кутузов пошевелил ухом.

Обстановка накалялась. Рекламная пауза закончилась.

Пластмассовые люди на телеэкране продолжали маскироваться под настоящих. В какой-то момент мне показалось, что если актер не прекратит кричать, доказывая свою правоту, то у него выпадет вставная белозубая челюсть, и вообще он весь развалится на части.

Тут я вспомнила, что поставила букет в своей комнате, и наверняка его никто еще, кроме Нюты, не видел. Если я сейчас на пару минут выйду, сестра быстро всем расскажет о букете, и они оставят свои беспокойства.

Но, едва я приподнялась, как мама приобняла меня за плечи и слегка надавила на них — команда «сидеть». Даже забыв о фильме, она принялась втолковывать, что мне бы не помешало вести какие-то «вечерние страницы добра», и что это поможет осознать, насколько прекрасен этот мир и так далее.

К счастью, в этот момент позвонила одна из ее клиенток, которая никак не могла открыть в себе богиню, и мама переключилась на спасение этой милой женщины.

Я рассеянно погладила пса.

Только не надо думать, что у меня нет друзей. Я просто не хочу называть так кого попало. Есть, с кем погулять, сверить домашнее задание или еще что-нибудь. А человека, которому я бы все рассказывала, доверяла бы больше, чем себе — такого нет.

Я оглядела людей, собравшихся в гостиной. Это моя семья. Я люблю их, потому что родственников любят. Вот и все.

Узы крови, любовные клятвы, обещания вечной дружбы— вовсе не гарантия того, что ты сможешь считать человека своим другом.

По-настоящему предан мне только мой пес.

Но мне не пять лет, чтобы верить, будто животные понимают человеческую речь. А жалко, конечно.

Ровный свет торшера освещал собравшихся в гостиной. В этом мягком искусственном свете их лица казались сделанными из пластмассы.

Актеры, играющие семью, разойдутся после команды «Снято!».

* * *

Нюта сфоткала мой букет со всех сторон и выложила себе на страницу. Подписав: «Как приятно получать цветы!». Ее подружки мгновенно начали сходить с ума от зависти. Нюта вела счет каждому завистливому лайку.

Окрыленная успехом, она даже сделала снимок собственной руки с позаимствованным у мамы колечком (кольцо было безобразно велико, поэтому сестра крутила рукой то так, то эдак, подбирая наиболее удачный ракурс). Второе фото — «как приятно получать украшения!» — появится в сети лишь завтра. «А то не поверят» — проявила, под конец, благоразумие Нюта.