Не гаси свет
Шрифт:
— Что-то вроде того.
Больё наклонился, и журналистка почувствовала на щеке его дыхание.
— Не вешайте мне лапшу на уши. Ничего не выйдет… Вы не умеете врать. Я сталкиваюсь с вами второй раз — и снова по печальному поводу. Не знаю, кто вы на самом деле такая, чем занимаетесь и что замышляете, но я буду не я, если не выясню ваш маленький гадкий секрет.
Лейтенант простуженно шмыгнул носом. А может, он хотел таким образом выразить презрение? Его собеседница встряхнула мокрыми волосами и надела капюшон:
— Это всё?
— Да — на данный момент…
Фасад дома потемнел и казался
Сервас достал платок и высморкался. Холодные струйки воды стекали за воротник его рубашки. Он ужасно замерз.
Кто эта женщина? Мартен заметил, как побагровел от злости лейтенант Больё, обычно совершенно невозмутимый и даже скорее равнодушный. Эта же самая женщина встречалась в «Макдоналдсе» с Леонардом Фонтеном, и разговор у них был очень напряженным. Сыщик сидел достаточно далеко, и время от времени кто-нибудь из посетителей заслонял ему обзор, но от него не укрылось, что вид у космонавта был весьма озабоченным. А его собеседница, уходя, выглядела встревоженной. Кто же она? Следующая жертва? Сервас по наитию решил проследить за ней и тоже вышел из забегаловки: в конце концов, ему известно, где живет и работает Фонтен, он изучил его привычки, так что никуда эта сволочь не денется.
И вот незнакомка привела его на «место преступления» и уже успела взбесить лейтенанта криминальной полиции. Больё… Майор предпочел бы иметь дело с Венсаном или Самирой. Он огляделся, убедился, что никого из прокурорских поблизости нет, поднырнул под ленту ограждения и сунул значок в нос жандарму.
— Мартен? — Больё заметил его. — Я думал, ты в отпуске по болезни. Что ты тут забыл?
— Мои друзья живут в этом доме; они забеспокоились, позвонили, а я был поблизости, решил взглянуть… — на ходу сочинил предлог сыщик.
Его коллега на это не купился.
— Пусть в следующий раз смотрят местные новости, — хмыкнул он, кивнув на оператора, прятавшегося под большим зонтом.
Зеваки тоже снимали место происшествия на камеры мобильных. Чертовы вуайеристы… Лейтенант достал пачку сигарет и протянул ее Сервасу.
— Спасибо, я бросил, — отказался тот.
— Прошлой ночью тут зарезали бездомного, — рассказал Больё. — Никому не было до него дела, так что кровь на коробках заметили только несколько часов спустя… Его звали Хорхе. Когда-то он ошивался неподалеку от Центрального комиссариата, рядом с Каналом дю Миди и садом Компанс.
Сервас кивнул.
— Он спал на этой улице?
— В последнее время.
Мартен чихнул и снова достал платок.
— Ты только что разговаривал с женщиной… Выглядел… очень раздраженным. Кто она?
— С чего это ты вдруг заинтересовался? — насторожился Больё.
Майор делано-беззаботно пожал плечами:
— Сам знаешь — работа ведь как наркотик. Лишаешься ее — начинается «ломка».
Взгляд лейтенанта был более чем красноречивым: «Не знаю и знать не хочу». Но на вопрос он все-таки ответил:
— Психопатка… Недавно была замешана в другом деле, я даже задерживал ее на сутки… Странноватое совпадение…
— В каком смысле?
— Одну девицу здорово отделали, и она подала жалобу на эту самую бабу. Они вместе работали
Больё сокрушенно покачал головой: «В каком мире мы живем…»
— Но это еще не все… — добавил он. — Мерзавка дважды заявлялась в комиссариат. В первый раз принесла письмо — его якобы бросили ей в почтовый ящик, — автор которого грозил покончить с собой. Она потребовала, чтобы мы провели расследование. Голову даю на отсечение — она сама и сочинила эту бредятину. А во второй раз мне пришлось выслушать целую детективную историю: мужик нассал ей на коврик, проник в квартиру, звонил на радио и на домашний телефон… Дальше — больше: пострадавшая стажерка якобы накачала ее наркотой, раздела догола, а потом каким-то образом доставила домой, где она и пришла в себя. Чушь дичайшая! А теперь мы нашли труп прямо напротив ее дома, причем она часто разговаривала с беднягой Хорхе и, если верить соседке, однажды он даже был у нее в квартире… Можешь объяснить, что за женщина зовет к себе бездомного и покупает секс-услуги двадцатилетней девчонки?
Лейтенант бросил взгляд на фасад дома: свет не горел только в нескольких окнах, и все балконы были забиты публикой, как в театре «Ла Фениче» [71] в вечер премьеры.
— Как ее фамилия? — поинтересовался Сервас.
— Штайнмайер. Кристина Штайнмайер.
Кристина…
— Она упоминала оперу? — задал Мартен еще один вопрос.
Его собеседник резко обернулся.
— Что ты сказал?
— Она произносила слово «опера»?
71
«Ла Фениче» — знаменитый оперный театр в Венеции.
Больё сощурился и несколько секунд смотрел на свой намокший галстук, а потом перевел цепкий взгляд на майора.
— Черт, как ты узнал?.. Она сказала, что преследователь — ну, тот, что якобы побывал у нее в квартире, — оставил на журнальном столике CD-диск с записью оперы… Ты все-таки не просто так сюда заявился, я прав?
— Да.
— Проклятие! Ты меня достал, Сервас! Мог бы сразу сказать… Что тебе известно? Если ты не в курсе, это мое расследование.
Мартен немного помолчал, глядя на водосточные трубы, извергавшие на тротуар потоки воды, и на горящие в квартирах люстры, но в конце концов решился:
— Позволь мне задать твоей… подозреваемой несколько вопросов. Вдруг она говорит правду? Я ничего не стану утаивать.
У лейтенанта от возмущения отвалилась челюсть. Он побагровел и гаркнул на всю улицу:
— Ты такой же псих, как она, если думаешь, что я тебе это позволю! Никто, кроме меня, допрашивать эту бабу не будет!
— Назовешь код домофона? — невозмутимо попросил его майор.
— Черт, Сервас, что за игру ты затеял?!
— Ты не видишь картину в целом и идешь не в том направлении. Скажи, я часто ошибался? Садился в галошу?