Не герой
Шрифт:
Встретивший ударников подполковник передал полковому командованию лагерь, склады с припасами и уехал. На ночлег располагались глубокой ночью, совершенно не понимая: где они, как сюда попали, долго ли им здесь жить и где противник. Впрочем, последний вопрос волновал людей меньше всего.
Утром в полк пригнали боевые самоходы. Две дюжины бронеходов «Лось», бронетранспортеры и тяжелые армейские полноприводные грузовики. В этот же день людям объяснили, что завтра их бросят в бой. Наступление. Будут рвать вражескую оборону в междуречье Хопра и Медведицы. Наконец-то! Люди уже нервничали, настроение у бойцов упало, среди них ходили разные слухи.
Вечером опять переброска. На этот раз шли на штатных бронеходах и грузовиках. А вот обоз им не выделили. Уже потом, через много дней, Василий узнал, что на ударниках отрабатывали новую схему снабжения с подчинением обозной структуры сразу командованию дивизии. Да, таким образом воеводам удается лучше использовать армейское имущество, требуется меньше обозников, снабжение лучше, но только в условиях стабильного фронта или мирной жизни. На маневренной войне и так бардака немерено, а тут еще дивизионные тылы однозначно не успевают за войсками, начинается путаница, люди зачастую остаются не только без хлеба и ГСМ, но и без палаток.
Вечернее построение. Наконец-то полковник Саур изволил поставить боевую задачу. Ночью полк скрытно выходит на рубеж атаки. Ровно в восемь ноль-ноль утра, после бомбардировки вражеских позиций, ударники идут в наступление. Поддержка осуществляется бронеползами и самоходными пушками. Задача – за двадцать минут пройти первую линию обороны и без перестроения атаковать вторую линию. После взятия второй линии задача считается выполненной. Дальше ударникам предстоит удерживать занятые позиции до подхода свежей пехоты.
Нечего сказать, жизнеутверждающее заявление полковника. Стоявшего в первом ряду Василия трясло при каждой фразе командира. Опять вспомнились книжки о недоброй памяти Великой Отечественной. Ее историей Василий увлекался. Молодой человек слишком хорошо знал, что означают такие приказы: с ходу взломать первую линию вражеской обороны и сразу занять вторую. Да, иногда такое удавалось. Иногда и чудеса случаются.
Военные историки могут привести немало наступательных операций, когда советские или немецкие войска одним ударом прошибали вражескую оборону на всю глубину и выходили в глубокий прорыв. Но куда чаще план наступления не переживал начала артиллерийской подготовки. Противник держался куда упорнее, чем рассчитывали наступающие, волны атакующих накатывались на вражеские укрепления и откатывались назад, оставляя на ничейной полосе сотни тел своих погибших и раненых товарищей. Частенько, прорвав одну линию обороны, обескровленный полк попадал под контрудар свежих частей противника.
– Волк, ты че такой смурной? – Василия аккуратно пихнули в бок локтем.
– А че радоваться? – ответил тот, не поворачивая головы.
– Один бой, и нас в тыл отведут, – громко прошептал Мазур, стоявший рядом с Василием невысокий, коренастый, щеголявший кривым уродливым шрамом на пол-лица боец.
– Ты уверен, что это один бой?
– Полковник сказал, – да, умом и сообразительностью Мазур не отличался. Хоть он и прослужил в ударниках два года, пережил не один бой, но нормальной бойцовской смекалки так и не набрался.
– Полковник скажет, ты голой задницей побежишь огнемет затыкать?
– Если заслугу дадут, побегу.
– Понял, – просипел Василий, кусая себе щеки, чтоб не заржать во все горло. Он слишком живо представил бегущего в атаку с автоматом наперевес,
– Разговорчики! – рыкнул десятский, поворачиваясь к Василию и свирепо вращая глазами.
Боец вытянулся по стойке «смирно» и впился глазами в полковника. Если попался – никогда не признавайся и не иди с повинной, только хуже будет – нехитрое правило, усвоенное Василием в первые же дни службы в ударном полку.
– Смотри у меня! – оскалился десятский. Человек при исполнении. Порядок должен быть.
Сразу после построения была отдана команда готовиться к выступлению. Полк разбился на сотни. Каждый десяток получил свою задачу. Кого в усиление к водителям – проверять, перепроверять и ремонтировать самоходы перед боем. Кого в помощь к лекарям. Кого на хозяйственные работы, собирать скудные полковые припасы. Кому боеприпасы грузить. А кого и еще раз чистить, смазывать, разбирать и собирать полковые пулеметы, ракетометы и огнеметы. Командование намеренно загружало людей работой, дабы выгнать у них из головы дурные мысли. Старый проверенный армейский метод. И до сих пор прекрасно срабатывает.
Выспаться этой ночью не удалось. За полночь полк подняли по тревоге. Очередное построение. В серьгах ревет командирский бас:
– По самоходам!
К чести командования, переброска прошла без происшествий. Сотникам и командирам ведущих самоходов с вечера выдали маршрутные карты с отмеченными ориентирами. На всех развилках дорог стояли сигнальщики, вовремя и четко заворачивавшие армейские колонны в нужном направлении. Ночная степь ревела и гудела. Силища идет. И все делалось в последние часы перед ударом. Намеренно, чтоб противник и не заподозрил, что над его флангами нависают бронированные вендские кулаки. Крепкие кулаки закаленного в яростных схватках уличного бойца. Что ни говори, а подраться венды любили.
Короткая остановка. Вокруг чистое поле. Выскочивший из кузова самохода Василий недоуменно огляделся. Где что? Куда их привезли? Степь. Поземка вьется. Вокруг жизнь кипит. В паре сотен шагов пушкари разворачивают тяжелые орудия. Мимо прошла колонна бронеползов. Люди суетятся. Все вокруг носятся, орут. Настоящий армейский бардак.
– Не спать! – ревет в серьге голос десятского.
Ударников построили перед боевыми самоходами. Десять минут на доведение до людей боевого приказа. Еще раз. Чтоб не забыли и прониклись. Выдвигаться сразу после открытия огня. Полторы версты до рубежа. Остановка. Ждать сигнала к атаке. Затем вперед.
– Куда вперед? Не видать же ничего!
– Заткни пасть, портки видно! – рявкнул пробегавший мимо полусотник.
– Скоро рассветет, – пояснил Мазур.
– Карту бы, – вздохнул Василий.
– Зачем нам карта? У сотника есть, а нам незачем. Не будешь же на бегу листы разворачивать.
– Знать, куда наступать.
– Нам скажут. Ты, я вижу, зеленый еще. Куда все побегут, туда и мы. Не ошибешься.
Брум! Брум! Вокруг все зарокотало и засверкало. Степь осветили тусклые вспышки у дульных срезов орудий. Началось. Пушкари били по площадям, стремясь как можно быстрее высадить в сторону противника боекомплект. Вмиг оглохшие заряжающие, не видя ничего вокруг себя, забрасывали в казенники орудий стальных посланцев смерти. Утро было холодным, противный ветерок морозил лица и руки, но вскоре пушкарям пришлось сбросить верхнюю одежу. Работа кипела. Снарядные ящики опустошались один за другим.