Не говори никому. Беглец
Шрифт:
Представляете, какое потрясение для маленького ребенка?
Через несколько минут глаза Ти Джея закрылись, он погрузился в сон.
– Ударился о дверь, – объяснил Тайриз. – Вот и все. Слепой ведь, чего ж еще ожидать.
– Придется оставить его на ночь, – сказал я. – Все будет нормально.
– Как? – Тайриз смотрел на меня. – Как оно когда-нибудь будет нормально, если у него кровь не останавливается?
Я не ответил.
– Заберу я его отсюда.
Он явно не имел в виду больницу.
Тайриз полез в карман и вытащил пачку банкнот, однако я угрюмо
– Зайду еще раз, попозже.
– Спасибо, что приехали, док. Я ценю.
Я чуть не напомнил ему, что приехал ради ребенка, а вовсе не ради него, но, как всегда, промолчал.
«Аккуратнее, – думал Карлсон, чувствуя, как учащается пульс, – только аккуратнее».
Они – Карлсон, Стоун, Крински и Димонте – сидели за столом в кабинете помощника окружного прокурора Лэнса Фейна. Фейн, амбициозный, юркий, похожий на ласку человечек, с изогнутыми бровями и таким желтым, восковым лицом, что оно, казалось, могло потечь при малейшей жаре, начал совещание.
– Пора сцапать этого придурка, – сразу же сказал Димонте.
– Минуточку, – остановил его Фейн. – Доложите мне все так, чтобы сам Алан Дершовиц [12] захотел бы упрятать его за решетку.
Димонте кивнул напарнику:
– Давай, Крински. Заведи меня.
Крински открыл блокнот и начал читать:
– «Ребекка Шейес была убита двумя выстрелами в голову, произведенными с близкого расстояния, из автоматического оружия калибра девять миллиметров. Оружие было найдено в ходе обыска в гараже доктора Дэвида Бека».
12
Алан Дершовиц – адвокат, который помог оправдать О. Дж. Симпсона.
– Отпечатки пальцев? – осведомился Фейн.
– Нет. Зато баллистическая экспертиза подтвердила, что это тот самый пистолет, из которого была застрелена жертва.
Димонте ухмыльнулся и спросил:
– У кого-то, кроме меня, напряглись соски?
Брови Фейна дрогнули.
– Продолжайте, – кивнул он Крински.
– «В ходе того же обыска недалеко от дома доктора Бека в урне была найдена пара перчаток из латекса. На правой перчатке обнаружены следы пороха, а доктор Бек – правша».
Димонте задрал на стол ноги в ботинках из змеиной кожи и начал водить зубочисткой по губам.
– Да, милый, еще, еще! Мне так приятно!
Фейн нахмурился. Крински, не поднимая глаз от блокнота, облизнул палец и перевернул страницу.
– «На этой же перчатке найден волос, совпадающий по цвету с волосами Ребекки Шейес».
– О господи! Господи! – застонал Димонте в притворном оргазме. А возможно, и в настоящем.
– «Тест волоса на ДНК займет некоторое время, – продолжал Крински. – На месте преступления обнаружены отпечатки пальцев доктора Бека, хотя и не в лаборатории, где было найдено тело».
Крински закрыл блокнот. Все перевели взгляд на Фейна.
Фейн встал и потер подбородок. Даже без клоунады Димонте в комнате царили азарт и оживление. Казалось, само слово «арест» висит в воздухе, наполняя все кругом вспышками тщеславия. Ведь такое громкое дело – это обязательные пресс-конференции, звонки политиков, фотографии в газетах.
И только у Ника Карлсона осталось пусть крошечное, но сомнение. Он беспокойно скручивал и раскручивал листок бумаги и никак не мог остановиться. Что-то маячило на периферии сознания, еще невидимое, хотя уже не дающее покоя, мелкое и назойливое, как муха. В доме доктора Бека нашли массу жучков, телефонные аппараты тоже прослушивались. Кто-то за ним следил. И почему-то только Карлсона заинтересовал вопрос – кто именно?
– Лэнс? – поторопил Димонте.
Помощник прокурора откашлялся:
– Вы знаете, где именно находится сейчас доктор Бек?
– На работе, – ответил Димонте. – Я отправил двух ребят за ним присматривать.
Фейн кивнул.
– Давай, Лэнс, – уговаривал Димонте, – сделай это для меня, дружок.
– Для начала позвоним мисс Кримштейн, – отозвался Фейн. – Из чистой вежливости.
Шона рассказала Линде почти все, умолчав лишь о появлении призрака на экране. И не потому, что поверила в эту историю, сама она была почти что убеждена в компьютерном происхождении «Элизабет», а потому что так хотел Бек. «Не говори никому». Шоне не нравилось скрывать что-либо от Линды, но она не могла подвести Дэвида.
Линда молча слушала, глядя подруге в глаза. Она не перебивала, не шевелилась, даже ни разу не кивнула. Когда Шона закончила, Линда спросила:
– Ты видела эти фотографии?
– Нет.
– Где они их взяли?
– Не знаю.
Линда встала с побелевшим лицом:
– Дэвид никогда бы не ударил Элизабет.
Она обхватила себя руками и всхлипнула.
– В чем дело? – встревожилась Шона.
– Что ты мне недоговариваешь?
– Почему ты решила, будто я что-то недоговариваю?
Линда молча ждала.
– Спроси у своего брата, – сдалась Шона.
– Почему?
– Потому что это не мой секрет.
Опять зазвонил домофон. На этот раз ответила Шона:
– Да?
– Это Эстер Кримштейн, – донеслось из динамика.
Шона нажала на кнопку, впуская гостью в дом. Две минуты спустя Эстер ворвалась в комнату.
– Вы знаете фотографа по имени Ребекка Шейес?
– Конечно, – ответила Шона, – хотя мы давно не виделись. А ты, Линда?
– Сто лет ее не встречала. Когда-то они с Элизабет вместе снимали квартиру. А что?
– Ее убили вчера ночью, – сказала Кримштейн. – Подозрение пало на Бека.
Обе женщины застыли. Первой опомнилась Шона.
– Так ведь я была вчера у Бека! – воскликнула она.
– До которого часа?
– А до которого нужно?
Эстер нахмурилась:
– Мне-то не морочь голову, Шона. Когда ты от него ушла?
– В десять, может, в пол-одиннадцатого. Во сколько ее убили?
– Пока не знаю. Только мой источник в полиции сказал, что против Бека собраны серьезные доказательства.