Не говори никому
Шрифт:
– Бек, у нас серьезные неприятности. Где вы?
– На работе. Что стряслось?
– Нет, это вы мне объясните, что стряслось. Когда вы в последний раз встречались с Ребеккой Шейес?
У меня сдавило сердце.
– Вчера. А что?
– А до этого?
– Восемь лет назад.
Кримштейн замысловато выругалась.
– Да что стряслось? – повторил я.
– Ребекка Шейес убита прошлой ночью в своей собственной студии. Двумя выстрелами в голову.
На меня накатила слабость, какая бывает перед погружением
– О Господи…
– Бек, слушайте меня. Слушайте внимательно.
Передо мной встала Ребекка, какой я увидел ее вчера.
– Где вы были ночью?
Я бросил трубку на стол, мне не хватало воздуха. Ребекка. Ребекка погибла. Я вспомнил, какой счастливой она выглядела, говоря о своем муже. Я подумал о нем, о том, что бессонными ночами он будет вспоминать, как рассыпались рядом с ним по подушке ее роскошные волосы.
– Бек?
– Дома, – ответил я. – Я был дома с Шоной.
– А потом?
– Вышел погулять.
– Где вы гуляли?
– Просто прошелся.
– Где именно?
Я не ответил.
– Бек, слушайте меня, ладно? Орудие убийства найдено у вас дома.
Я внимательно слушал, хотя слова с трудом достигали сознания. Комната внезапно сузилась, я заметил, что в ней нет ни одного окна, стало трудно дышать.
– Вы меня слышите?
– Да, – ответил я. Затем, сообразив, что именно мне сказали, добавил: – Быть не может.
– Послушайте, у нас совсем нет времени. Я говорила с окружным прокурором, с минуты на минуту вас арестуют. Он, конечно, порядочная свинья, но согласился на явку с повинной.
– Арестуют?
– Сосредоточьтесь, Бек.
– Я ее не убивал.
– Сейчас это не важно. Они хотят вас арестовать. Они жаждут привлечь вас к суду. А мы собираемся вызволить вас под залог. Я уже на пути в клинику. Сидите тихо. Не отвечайте ни на какие вопросы. Ни полиции, ни фэбээровцам, ни новым товарищам по камере. Уяснили?
Мой взгляд метнулся к часам, висевшим над смотровым столом. Начало третьего. Вашингтон-сквер. Сегодня я должен быть на Вашингтон-сквер.
– Я не могу сегодня, Эстер.
– Не волнуйтесь, все будет в порядке.
– Сколько это продлится?
– Что?
– Арест. Когда меня выпустят под залог?
– Точно не скажу, но, думаю, с этим проблем не будет. Вы всегда были добропорядочным членом общества, к суду не привлекались, криминальных связей не имели. Возможно, придется оставить в залог паспорт…
– Сколько времени пройдет?
– Пройдет до чего, Бек? Я не могу вас понять.
– До того, как я выйду оттуда?
– Я насяду на них, конечно. Однако даже если они поторопятся – а я не обещаю, что они это сделают, – им все равно придется послать ваши отпечатки в Олбани, так положено. Если нам повезет – я имею в виду, сильно повезет, – мы освободим вас еще до полуночи.
– До полуночи?!
Страх сдавил грудь стальным панцирем. Арест не позволит мне прийти в парк Вашингтон-сквер. Моя связь с Элизабет хрупка, как нитка бус венецианского стекла. Если я не попаду в парк к пяти часам…
– Не пойдет, – отрезал я.
– Что?
– Задержите их, Эстер. Пусть арестуют меня завтра.
– Вы шутите? Слушайте, они, должно быть, уже там, ищут вас.
Я осторожно высунул голову из кабинета. Отсюда я мог видеть лишь часть стола в регистратуре, его правый угол, но и этого оказалось достаточно.
Именно там стояли два полицейских.
– О Боже, – простонал я, вваливаясь обратно в кабинет.
– Бек?
– Не могу я сесть в тюрьму. Только не сегодня.
– Не злите меня, Бек, о'кей? Просто оставайтесь на месте. Не двигайтесь, не разговаривайте, вообще ничего не делайте. Сидите в своем кабинете и ждите. Я еду.
Она отсоединилась.
Ребекка мертва. Все думают, что я ее убил. Смешно, но тут действительно должна быть какая-то связь. Я навестил ее впервые за восемь лет, и в ту же ночь Ребекку находят убитой.
Что же, черт побери, вокруг меня творится?
Я снова открыл дверь и выглянул. Копы не глядели в мою сторону. Я выскользнул наружу и припустил по коридору к запасному выходу. Я смогу выйти незамеченным и вовремя добраться до Вашингтон-сквер.
Неужели это правда происходит со мной? Я на самом деле спасаюсь от ареста?
Я не мог ответить на этот вопрос. Добежав до двери, я рискнул обернуться и увидел, что один из полицейских засек меня. Он махнул другому и ринулся за мной вдогонку.
Я толкнул дверь и вылетел на улицу.
Не могу поверить. Я удираю от полиции.
Задняя дверь вывела на незнакомую темную улочку. Наверное, это покажется странным, но я совсем не знаю окрестностей. Приезжал, работал, уезжал. Сидел в своем кабинете без окон, как сова в дупле. Десять шагов от больницы – и я в незнакомом мире.
Я понесся вперед, сам не зная куда. Сзади хлопнула дверь.
– Стоять! Полиция!
Они и вправду так кричат. Я не остановился. Интересно, станут копы стрелять? Не уверен, конечно, но вряд ли.
Общественность вечно поднимает шумиху из-за стрельбы по безоружным.
Народу было не много, встречные провожали меня равнодушными взглядами. Я бежал. Окружающее слилось в неясную массу, в которой я иногда различал отдельные кадры. Я пронесся мимо кошмарного типа с кошмарным же ротвейлером. Мимо старика, сидящего на углу и поносящего весь мир вокруг и этот день в частности. Мимо женщины с огромными сумками и детей, которые должны были быть в школе, а на самом деле торчали на улице, стараясь выглядеть один круче другого.