Не говори никому
Шрифт:
Шона взяла письмо и перевернула конверт. На обратной стороне знакомым почерком было написано всего одно слово – «Шоне». В животе заныло.
Уставившись на надпись, Шона попросила:
– Подождите секунду.
– Уже и так время поджимает…
– Одну секунду.
Гример и агент отступили на шаг. Шона вскрыла конверт. Оттуда выпал листок бумаги, на котором тем же почерком было написано:
«Зайди в женский туалет».
Шона встала со стула, стараясь
– Что случилось? – спросила Арета.
– Мне надо отлить, – ответила Шона, сама удивившись тому, как спокойно звучит ее голос. – Где здесь туалет?
– Вниз по коридору налево.
– Скоро вернусь.
Спустя две минуты Шона толкнула дверь душевой. Она была заперта. Шона постучала, прошептав:
– Это я.
И подождала.
Через несколько секунд она услышала скрежет отпираемой задвижки. Затем – тишина. Шона глубоко вздохнула и вновь надавила на дверь, та подалась. Она вошла и застыла. Перед ней, у ближайшей душевой кабинки, стояло привидение.
Шона с трудом подавила крик.
Ее не обманули ни темноволосый парик, ни очки в проволочной оправе, ни постройневшая фигура.
– Элизабет…
– Запри дверь, Шона.
Без единой мысли в голове Шона повиновалась. Повернувшись, она сделала шаг к старой подруге. Элизабет отпрянула.
– У нас нет времени.
Наверное, первый раз в жизни Шона потеряла дар речи.
– Ты должна убедить Бека, что я погибла, – сказала Элизабет.
– Поздновато.
Взгляд Элизабет обежал помещение, будто отыскивая пути к отступлению.
– Я зря вернулась. Глупая, дурацкая ошибка. Я не могу остаться. Ты должна сказать ему…
– Мы видели результаты вскрытия, Элизабет, – перебила Шона. – И уже не загоним джинна обратно в бутылку.
Элизабет закрыла глаза.
– Что, черт возьми, случилось? – спросила Шона.
– Нельзя мне было приезжать.
– Это я уже слышала.
Элизабет закусила нижнюю губу.
– Мне необходимо снова уехать.
– Ты не имеешь права.
– Что?!
– Ты не имеешь права исчезнуть еще раз.
– Если я останусь, Бек погибнет.
– Он уже погиб, – сказала Шона.
– Ты ничего не знаешь.
– И знать не хочу. Если ты снова бросишь Бека, он не выживет. Я восемь лет ждала, что он примирится наконец с твоей смертью. Обычно так случается, ты знаешь. Раны заживают, жизнь продолжается. Только не для Бека.
Шона снова сделала шаг к Элизабет.
– Я не дам тебе еще раз сбежать.
Две пары глаз наполнились слезами.
– Неважно, почему ты пропала тогда, – сказала Шона, подвигаясь еще ближе. – Важно, что сейчас ты вернулась.
– Я не могу остаться, – слабым голосом повторила Элизабет.
– Ты должна.
– Даже если это убьет Бека?
– Да, – твердо, не колеблясь, ответила Шона. – Даже если так. И ты знаешь, что я права. Поэтому ты здесь. Знаешь, что не можешь бросить его снова. И знаешь, что я тебе этого не позволю.
Шона сделала еще шаг.
– Я так устала скрываться, – тихо проговорила Элизабет.
– Вижу.
– Я не представляю, что теперь делать.
– И я тоже. Но новый побег не выход. Расскажи Беку все, Элизабет. Он поймет.
Элизабет подняла голову.
– Знаешь, как я его люблю?
– Да, – отозвалась Шона. – Знаю.
– Я не могу позволить, чтобы он пострадал.
– Слишком поздно, – сказала Шона.
Теперь между ними оставался лишь шаг. Шоне хотелось сделать его и обнять подругу, однако она осталась на месте.
– Ты можешь связаться с Беком? – спросила Элизабет.
– Да, он дал мне номер сотового…
– Позвони ему и скажи: «Дельфин». Я встречу его там сегодня вечером.
– Я не знаю, что значит этот чертов дельфин.
Элизабет скользнула ей за спину, открыла дверь душевой и шепнула:
– Бек знает.
С этими словами она испарилась.
41
Мы с Тиризом сели, как обычно, сзади. Утреннее небо было угольно-черным, цвета надгробного камня. Когда машина пересекла мост Джорджа Вашингтона, я сказал Брутусу, куда поворачивать дальше. Сквозь неизменные черные очки Тириз внимательно изучал мое лицо.
– Куда едем? – спросил он наконец.
– К моему тестю.
Тириз явно ждал пояснений.
– Он полицейский, – добавил я.
– Как зовут?
– Хойт Паркер.
Брутус улыбнулся. Тириз тоже.
– Вы его знаете?
– Самому с ним работать не приходилось, а имя слышал.
– Как это «работать»?
Тириз только отмахнулся. Мы въехали в пригород. За последние три дня я пережил немало нового и мысленно добавил к списку своих приключений поездку по местам моего детства в машине с затененными стеклами и в компании двух торговцев наркотиками. Я давал Брутусу указания до тех пор, пока мы не подрулили к знакомому дому на Гудхарт-роуд.
Я вышел, добрался до двери и позвонил. За спиной взревела, газуя, машина. Над городом сгустились тучи, внезапно небо расколола молния. Я снова нажал кнопку звонка, руку пронзила боль. Тело по-прежнему ныло после вчерашней пробежки и пыток таинственного азиата. На секунду я задумался, что бы случилось, не подоспей ко мне – очень, надо сказать, вовремя – Тириз и Брутус. И лишь огромным усилием воли отогнал эту мысль.
Наконец я услышал голос Хойта:
– Кто там?
– Бек.
– Открыто.