Не имей сто рублей
Шрифт:
Друзья переглянулись и, повернувшись ко мне, удивлённо спросили:
— Ты же просил неделю на размышления?
— Нет, я просил неделю на свои дела и сборы. И после решения своих проблем, хотел вам ответить «Да».
— Так ты ещё вчера всё решил?
— Конечно, куда же я денусь? Тем более, на работу свежеосвобожденного ЗэКа мало кто возьмёт.
— Что вы задумали? — спросила моя мама, войдя на кухню.
— Мам, вот эти хулиганы предлагают мне работу от совета ветеранов Афганистана.
— И что за работа?
— Да ничего сложного. Отвезти груз с гуманитарной помощью в Туркмению и передать его таможенникам для дальнейшей передачи в Афганистан. Вот Мишке и Ромке предложили прокатиться, а машин три. Они про меня и вспомнили. Говорят, чем брать незнакомого, лучше, когда все друг друга знают. А я вот, согласился с ними ехать третьим водителем.
— А это не опасно?
— Ну что вы, теть Маш, — вмешался Кудря. — Туркмены к русским нормально относятся. Не то, что эти предатели — таджики с узбеками. Туркменбаши их там чуть ли не в социализм привёл, живут хорошо за счёт нефти и газа. Да, вы, наверное, и сами из телевизора всё знаете.
— Ага, помню. Путин, кажется, с ихним, как его … Баши, недавно встречался.
— Вот-вот, — подтвердил Мишка.
— А сейчас вы куда собрались?
— В Совет ветеранов съездим. Хочу узнать условия, — ответил я.
— Вот и хорошо, вот и правильно, — сказала она, успокоившись, и пошла к себе в комнату.
Глава 1
Год 2009, сентябрь, 10 число.
Афганистан, провинция Бадгис, Маручак.
Я с трудом продрал глаза и уставился в потолок. «Мать моя — женщина, где это я?» — мелькнула первая мысль. Глиняные стены, куполообразный потолок с дырой по центру. «Во как», — пробурчал я и попытался встать, чтобы осмотреться. Боль во всем теле мгновенно отозвалась. В голове как будто взорвалась граната. Меня бы вырвало, если б было чем. И я моментально упал обратно на топчан. Вот так сюрпризец, все признаки контузии. Похоже, мозг я себе капитально тряхнул. Даже не помню предыдущие события.
Но тут, за стеной послышались чьи-то тихие шаги. Прервав свои размышления, я замер и прислушался. Кто-то, что-то ответил второму невидимому мной человеку, и в мою клетушку открылась дверь.
Я выпучил глаза на вошедшего, таково было моё удивление. Одет он был в перохан, (афганская национальная рубаха) а на голове паколь.(круглая тюбетейка с прорезью в виде мечети в передней части) «Твою мать, — выругался сквозь зубы, — я в плену у моджахедов». «Какие моджахеды, война давно кончилась», — взбунтовался мой мозг.
Вошедший улыбнулся, взглянув на меня. Прижал палец к губам и с жутким азиатским акцентом произнес:
— Тэбе лежать, лежать Володя. Твой голова бум, — и показал соответствующий жест.
Мои глаза были готовы вылезти из орбит. И он попытался объяснить:
— Я тэбе помнить, ты мне патрон давать, Володя.
— Где я? — только и смогли произнести мои губы.
— Ты моя гость. Маручак помнить? Маручак?
— Кто ты? — выдавил я.
— Моя Шакур, — и он приложил руку к груди.
— Яхши, (хорошо — таджикский) — всё, что смог сказать я и провалился в беспамятство.
Очнулся спустя несколько часов от жуткого сушняка во рту, при этом чувствовал себя гораздо лучше. Удалось сесть и осмотреться без эксцессов. Возле топчана стоял глиняный кувшин с водой, напился с жадностью и враз вспомнил вкус этой воды. В голове сразу пронеслись мысли: «Да, теперь дизентерия обеспечена».
С трудом встал на ноги, голова ещё кружилась, но пересилив себя, дошёл до двери. Прислушался и стал медленно её открывать. Во внутреннем дворике сидел гостеприимный Шакур и чистил старый британский Ли Энфилд.
Увидев меня, он замахал руками — мол, спрячься. Пришлось жестом позвать его и закрыть дверь.
Шакур, оказался догадливым и спустя десять минут зашел ко мне в каморку с миской плова, солидным куском лепёшки и с солдатской кружкой чая. Ел я молча и с большим удовольствием. Но вот от чая отказался, попросив сделать отвар из верблюжьей колючки.
(В дальнейшем, чтобы не напрягать читателя смесью таджикско-туркменско-русского, все диалоги буду писать доступным языком. Благо Шакур сносно говорил на русском, а мне в своё время пришлось изучать таджикский и немного туркменский.)
— В чём дело? — спросил он.
— Я не привык к вашей воде, боюсь заболеть.
Он понимающе кивнул и ушёл во двор. Я же постарался сосредоточиться и заставить работать свою память.
Примерно через полчаса Шакур вернулся, держа в руке кружку с отваром колючки. Я принял кружку и, грея руки, стал медленно пить не очень приятный напиток. Я знал, что колючка хороший антисептик. И поэтому выпил всё, надеясь, что не успел подхватить заразу, выпив сырую воду.
Шакур молча сидел возле стены и ждал, когда я закончу.
Отдав ему кружку, я спросил:
— Скажи дост, (друг — пушту) как я сюда попал?
Шакур минуту помолчал и начал свой рассказ.
Как оказалось, у них, в трёх километрах на север от поселка, есть маленький заброшенный кишлак. Там есть что-то, типа блокпоста. И вот вчера, Шакур и пара его ровесников, были на службе этого блокпоста. Их послали в дозор к броду реки на границе Туркмении и Афганистана. Они устроили наблюдательный пункт, и им открылась такая картина.