Не ищи оправданий
Шрифт:
Джонатан помрачнел — вероятно, он никогда не рассматривал ситуацию с этой стороны. Тори не сомневалась: если Джонатан понял свою вину, он задумается и непременно помирится с семьей.
— Мне нужно идти, Джонатан, — решительно сказала она, — родители будут волноваться. Я сказала маме, что скоро вернусь.
Насмешливо скривив рот, он проводил ее до порога:
— Ты не хочешь, чтобы они волновались?
— Именно так. — Она повернулась и улыбнулась ему. — Я искренне надеюсь, Джонатан, что ты примешь правильное решение.
Даже
Она плохо спала и совершенно не выспавшаяся спустилась в кухню рано утром, разбуженная ароматом свежего кофе. Было половина седьмого, но отец уже поднялся.
Увидев ее, он улыбнулся:
— Ты рано встала, дочка.
— Я не могла устоять перед запахом твоего кофе.
Она налила себе чашку и села за стол напротив отца.
— И это единственная причина? — мягко спросил он.
Тори нахмурилась. Что он имел в виду? Она плохо выглядит? Заглянув в зеркало, она заметила, что очень бледна.
— А что еще может быть?
— Сегодня спозаранку забегал Джонатан, — сказал отец.
Тори взглянула на него.
— Джонатан забегал?..
Должно быть, он тоже не мог заснуть. Отец кивнул и озабоченно наморщил лоб:
— Он был здесь без четверти шесть. Я как раз пошел в сарай, чтобы посмотреть, как там ягнята.
Отец вставал обычно очень рано, но в это время он, как правило, еще спал. Только забота о больном ягненке могла поднять его в такую рань.
— Джонатан улетел, Тори, — тихо проговорил отец.
— Улетел? — переспросила она. — Куда?
— В Лондон. На семичасовом самолете.
Тори почувствовала, как кровь отлила от щек. Она недоверчиво уставилась на отца.
— Джонатан улетел? И даже не попрощался?
— Нет, он попрощался, — ответил отец. — Именно поэтому он и заехал к нам по дороге.
Отец взял со стола большой коричневый пакет.
Тори невидящим взглядом уставилась на него. Неужели Джонатан действительно уехал!
Она, конечно, надеялась, что он задумается над ее словами и вернется в Америку, но… Он должен был хотя бы попрощаться!
— Ты будешь открывать, Тори? — спросил отец, видя, что она застыла на месте.
Тори смотрела на пакет, боясь прикоснуться. Что Джонатан мог ей оставить? Для прощальной записки пакет великоват!
Трясущимися руками она взяла пакет у отца, распечатала его и вытряхнула содержимое на стол.
Нотные страницы! Очень много!
— Вот, возьми. — Отец, протянул ей небольшой конверт, который выпал последним.
Тори уставилась на конверт. Что там? Слова прощания! Что же еще?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Родители еще не приехали? — слегка охрипшим от волнения голосом спросила Тори Стивена, глядя на его отражение в зеркале — он стоял у нее за спиной в театральной уборной. Тори в последний раз оглядывала себя. В ее облике не осталось ничего от Виктории Кэнан, в зеркале на нее смотрела семидесятилетняя старуха — в начале пьесы пожилая певица на смертном одре должна была вспоминать молодость, свою жизнь и сценические успехи. Тори была в гриме и поэтому не хотела, чтобы родители видели ее до спектакля. А кроме того, она отчаянно волновалась, у нее даже стучали зубы.
А вдруг она упадет, едва откроется занавес? Или беспомощно застынет на месте? Пропадут месяцы утомительных репетиций, а ведь столько времени потрачено, и не только ее времени. Что, если она подведет Стивена?
За последние шесть месяцев она привыкла к Стивену, пятидесятилетнему толстячку. Он был не только любящим мужем, чудесным отцом и дедушкой восьми внуков, но и великолепным профессионалом сцены, не терпевшим в искусстве халтуры. Только бы он не списал ее со счетов сразу после спектакля! Потому что за эти полгода Тори поняла: она устала от постоянных гастролей, ей надоела бродячая жизнь, ей хотелось иметь свой дом.
— Твои родители прошли в ложу, — сообщил Стивен и решительно положил ладони ей на плечи. — Перестань волноваться, все будет хорошо.
Она повернулась к нему и благодарно улыбнулась.
Последние шесть месяцев были для нее самыми трудными в ее карьере. Она и не предполагала, сколь масштабной окажется работа. Стивен был очаровательнейшим человеком и очень строгим режиссером.
— Там у них в ложе… есть еще кто-нибудь? — спросила она, стараясь не смотреть Стивену в глаза.
— Пока нет. — Он ободряюще сжал ей плечи. — Но еще есть время, до начала десять минут.
Она была благодарна ему за поддержку. Шесть месяцев назад Джонатан оставил ей ноты и уехал так внезапно, что они не успели ни о чем договориться. Ей пришлось общаться с ним через адвокатов, поскольку она решила использовать его музыку для нового спектакля. Ответа пришлось ждать долго, и наконец он прислал короткую записку с разрешением. На сегодняшнюю премьеру она послала Джонатану два билета, хотя в глубине души была почти уверена, что он не приедет. Он даже не ответил на приглашение.
И все-таки она надеялась.
— Прекрасные цветы, — заметил Стивен, кивая на букеты, которыми была завалена гримерка.
Цветы были от друзей, поклонников, от родителей, даже от Руперта. Не было только от Джонатана.
Опять Джонатан! Она должна выкинуть его из головы, если не хочет провалиться.
— Осталось пять минут, Тори, — напомнил Стивен, — я пойду. Не волнуйся, все будет отлично! — Он ободряюще улыбнулся.
Тори принужденно засмеялась. Сегодня она подводит итог тяжелого шестимесячного труда. Да, Джонатан не пришел. Но пришли родители, напомнила она себе, выходя на сцену и устраиваясь на больничной койке. Она очень многим обязана им и ради них должна сыграть свою роль блестяще.