Не к ночи будь помянута. Часть 2
Шрифт:
– Поговори-ка у меня, гадина!
Женщина снова метнулась со своим жутким оружием, но тут я из последних сил напрягся и резко откатился. Она замешкалась на долю секунды и промахнулась. Этого мне хватило. В конце концов, тут уж шла речь о таких ценных вещах, как жизнь и здоровье! Я извернулся как уж на сковородке, онемевшей рукой дёрнул женщину за шубу, уронил на снег и подмял ногами под себя. Проклятый электрошокер выпал на землю, и я отпихнул его от греха подальше.
– Ааа! Помогите! Пусти! – тут же заголосила дама.
Я зажал ей рот рукой и огляделся по сторонам.
– Вы что, совсем с приветом? – спросил я. – Так же человека убить можно!
Женщина смотрела на меня круглыми карими глазами. В них не было и тени страха, только решимость.
– Я не вор. – напомнил я примирительным тоном. – Это дом Егора Маврина. Я ему помогаю. Понятно вам? Я тут работаю.
Решив, что с неё довольно, я неуклюже сполз и сел на снег. Обе руки нестерпимо горели. Чтобы снять боль и неприятное онемение, я принялся растирать запястья. Женщина, как ни в чем ни бывало, приподнялась, отряхнула коричневую норковую шубку и поправила короткие чёрные волосы. Чёртова баба!
Она была высокая и крепкая, на вид лет тридцати пяти – сорока, с круглым смуглым лицом и соболиным бровями. По лицу размазалась вишнёвая помада. Я посмотрел на свою ладонь и вытер её снегом.
– А я думала, ты что-то упёр. – сказала женщина.
– Индюк думал… – пробормотал я. – Извиниться не хотите?
– Конечно. Извини. – легко сказала она. – Пройдём в дом, поговорить надо.
– Счас! Я вас знать не знаю. Идите-ка откуда шли. Борец, блин, за справедливость.
– Я Эльза. Жена Егора. – представилась дама.
Это известие никак не вызывало особого желания знакомиться с ней поближе.
– Отлично. – сказал я. – Привет семье.
– Стой. Подожди. Мне надо в дом.
– Егору позвоните, он пригласит. Ах, я и забыл. По-моему, вы в разводе. Спешу успокоить, баб в шкафу нет, не ищите.
У Эльзы от злости побелели щёки.
– Ах, ты, хамло такое! Немедленно пусти меня в дом!
Я отвернулся, но к счастью, успел заметить, какое движение она собралась совершить, вовремя поддел электрошокер носком ботинка, наклонился и сунул его в карман.
– Отдай мне! Сейчас же! – кипя от злости, приказала жена Маврина.
Мне эта напористая бабёнка нравилась всё меньше и меньше. Я побаивался её. И правильно Егор с ней разбежался. Я бы тоже с такой долго не выдержал. Хотя, если вспомнить, как Маврин запустил мне в башку банкой, то можно только предположить, какие испанские страсти, должно быть, разгорались в этой чокнутой семейке.
– Ага. Счас. Отдам Егору. Как свидетельство вашей неадекватности.
Я пошёл к воротам и больше не оборачивался.
– Стой! – закричала мне Эльза.
Я остановился, но возвращаться не стал. Она подбежала сама.
– Скажи только… чем он занимается?
– Работает. Вон, – я махнул рукой окрест. – Строит потихоньку.
– Это да… Всё понятно. Но что вообще делает?
Я пожал плечами.
– А это у тебя… что-то ценное, да? – не отставала от меня Эльза.
Она попыталась заглянуть мне в глаза. Я не дрогнул. Левую руку ломило сильнее, чем правую.
– Да так. Книжки всякие. –
– Книги?! – выдохнула она, как будто я только что сказал, что несу пять кило героина в детский сад. – Какие ещё книги?!
Я снова перепугался. Эта тётка того и гляди голову мне откусит, вон как глаза-то вытаращила! Да ну! Чего она теперь без оружия сделать-то сможет?
– Какие надо, такие и книги! – рявкнул я и пошёл к машине.
Мадам Маврина семенила сбоку.
– Передай ему! – выкрикивала она сбившимся голосом. – Передай, что не дай Бог… не дай бог он опять… я уничтожу его, понял! Я найду его везде и уничтожу! Вот этими руками сама придушу! Передай, что я всю знаю! И ещё! – она схватила маня за рукав, но я стряхнул её руку. – Мне нужны деньги. Так и скажи. Между прочим, окончание школы на носу! И пусть мне позвонит, пусть непременно позвонит. Понял, ты, работничек?
– Понял. Да. Всё передам.
Я залез в машину и закрыл дверь. Машина завелась не сразу. В зеркало заднего вида я наблюдал коричневый гриб боровик – жена Маврина стояла посреди белой дороги и становилась всё меньше и меньше.
Егор приехал только ближе к вечеру. Мама опять куда-то свалила. Я успел задремать. Звонок в дверь меня разбудил. Маврин вошёл и поздоровался. Вид у него был такой, будто он пробежал кросс и взял первое место. И только когда он прошёл на кухню, я понял, в чём дело – от него порядочно несло алкоголем. Видно, начал калдырить, не дожидаясь праздников. Садиться за руль в таком виде значило бы окончательно признаться в собственном идиотизме. Вот и бежал как заяц невесть откуда. А может, его из автобуса вышвырнули. Я не стал гадать, а молча поставил турку на конфорку. А пока кофе готовился, принёс узел и развязал на столе.
– О. – сказал Егор. – Молодец.
Я молча увенчал стопку книг электрошокером.
– А это что? Мне на Новый год?
– Ага. От твоей благоверной. Ты уж поговори с ней, что ли. Объясни, что развод ещё не повод кидаться на каждого мужика.
Маврин рассмеялся, как могут смеяться только дети и пьяные – счастливо и беззаботно.
– Эльза? Ты где нашёл её?
– Да я-то как раз и не искал. И не приведи господи снова встретить. Ужас, руки до сих пор ноют!
– Да? А что просила передать?
Он всё никак не мог успокоиться. Даже слезу от смеха пустил.
– Денег просила. Что-то такое с окончанием школы…
– А, ну да, конечно.
– И ещё. – я выдержал паузу. – Просила передать, что уничтожит тебя.
– Да? – Егор посмотрел уже серьёзнее, но всё ещё глупо ухмылялся.
– Да. Если возьмёшься за старое. Конец цитаты.
Некоторое время Маврин раздумывал, приподняв брови.
– А, ну ладно. – выдал он, наконец. – Она, студент, имеет право. А знаешь, почему? Потому что мать! – Егор важно показал пальцем куда-то на потолок, как будто только что высказал невероятно мудрую мысль, которую мне, по недоразвитию, всё равно не удастся постичь. – Мать, Луговой. Она имеет право. И уничтожить тоже. Я перед ней крепко виноват. Всё правильно. А! Чего тебе объяснять…