(Не) люби меня
Шрифт:
Он дрожащими руками плеснул в стакан виски из бутылки. Вспоминать те времена он не любил. Даже спустя полжизни, ему казалось, что огонь не покинул его навсегда, а просто уснул, затаился, он искал его внутри и не находил. Он до сих пор ощущал себя инвалидом.
– Можно и мне? – попросил Кьян Ли, протягивая руку.
Парень Максимилиану нравился. Несмотря на то, что его всю жизнь ломали, было в Ли какое-то озорство. Он даже смотрел на мир по-особенному, чуть лукаво, и относился ко всем неприятностям легко. Он словно стряхивал их с себя.
Макс толкнул
– Так почему вы выжили? – нетерпеливо и преданно, как молодой пес, ждал ответа катаец.
– У меня родилась дочь, – мягко ответил старик. – И это лучшее, что случилось в моей жизни. Я не собирался жениться в четвертый раз. Меня поставили перед фактом. Жена, конечно, была молодая, красивая, умная. Но разве это всё важно? Но она смогла заставить меня жить дальше, хотя я почти ненавидел ее.
– За что?
– За то, что в ней было то, чего я лишился: и сила, и гибкость, и стремление жить. Я понять не могу, почему раз за разом Милослава выбирает именно меня, но раз выбирает – значит, я не так уж и плох, верно?
Кьян Ли неуверенно кивнул и покрутил браслет на запястье. Ситуация Оберлинга ему была понятна, но… Он ведь лорд! У него были дом и деньги! А это совсем не то же самое, что быть нищим голодранцем.
– Вот-вот, мальчик, не забывай. У тебя теперь жена. Женщины, они странные… Они выбирают тебя совершенно по непонятным причинам, но уж если по-настоящему выбрали, убежать ты уже не сможешь.
Катаец поморщился. Жена ему вообще была не нужна. Хотя жить хотелось отчаянно. И в самом деле, когда он был уверен, что идет на казнь, у него не было особых сомнений. Он просто не хотел умирать. И сейчас он уже знал, что вывалить кишки к ногам императора – не то, ради чего он родился.
– Слушай, Ли, – внезапно сказал Максимилиан. – Я ведь знаю твоего императора. Правда, у нас с ним даже беседа была… Так вот, если его увидишь, ты передай, что Оберлинг не разрешил тебе умирать. И еще плюнь в него. Он оценит.
Старик хохотнул, залпом выпил свой виски и немедленно налил еще. Кьян же свой вертел в руках и только нюхал. Алкоголь он вообще не любил, но рядом с Максимилианом не пить было сложно. Слишком редко с Кьяном Ли разговаривали о таких глубоких вещах. Почти никогда.
Впрочем, Кирьян Браенг тоже любил неспешные беседы. Что ни говори, работать на него Кьяну нравилось. Он всегда давал задания, которые были ему под силу, даже если Ли вначале думал, что точно никогда не справится. Он даже, в конце концов, привык к этому и, слыша «Мне нужен список всех лордов, у которых есть железные рудники, приносящие прибыль более ста империалов в месяц», уже не начинал потеряно метаться, а просто уточнял: «Официальных данных достаточно, или готовить инспекцию?»
Сейчас катаец с ужасом осознавал, что правильно было бы вообще не выпускать его из страны, а лучше просто казнить – столько в его голове
Он ведь и в самом деле хотел вернуться домой.
19. Вперед и вверх
Весна в Галлии обычно холодная, влажная. Редко, когда выдаются действительно теплые дни. Кьян Ли был уверен, что теплые вещи им непременно понадобятся, а вот того, что май будет жарким, он никак не ожидал. Всё вокруг преображалось так стремительно, что он не успевал головой вертеть. Деревья одним днем распустили листья, поля покрылись пронзительно-зеленой травой, откуда-то выползли всевозможные насекомые – бабочки там, жучки. Словно и не май, а середина лета. К полудню солнце уже не светило, а палило.
Знал бы – отправился бы в путь неделей раньше.
Катаец совершенно не представлял, как он проделает путь до своей родины вместе с юной супругой. Дорога, да еще пешком, и для мужчины тяжела, что уж говорить про избалованную девчонку. А что он будет делать, встретив разбойников или дикого зверя, и вовсе неясно. Но выбора у него не было, проклятые браслеты он опробовал, и их действие ему совершенно не понравилось. Он так надеялся, что они не сработают – ведь магию он по-прежнему поглощал исправно. Но старые артефакты делали, видимо, особенные маги, не чета нынешним. Скрутило его изрядно, и больше он не собирался испытывать судьбу. Пришлось тащить Лилиану с собой, это раздражало, и вообще всё раздражало: и то, что она упорно звала его Кьяном, а не Ли, как полагалось, и что котомки ее он нес на себе, и кнут на ее поясе. Женщина с оружием – это просто глупо.
А еще Кьяна страшно бесил этот зной, струйки пота, стекающие по спине, испарина на лбу и висках. Завидев ручей, он свернул к нему и принялся умываться прохладной водой, и голову намочил, и руки до самых плеч. Лилиана жары не замечала вовсе. Ей очень понравились розовые цветы клевера, в изобилии растущие вокруг ручья. Таких в Степи не было. Она срывала пушистые шарики, мяла их в руках, кидала в Кьяна, а затем просто в воздух над своей головой, воображая, что пошел цветочный дождь. Ей было очень весело. Прежде, чем они двинулись дальше, она набрала полные руки соцветий.
Кьян Ли только головой качал на подобное ребячество.
– Слушай, Колючка, тебе вообще сколько лет?
– Двадцать, – весело ответила Лили, продолжая подпрыгивать и разбрасывать вокруг себя цветы.
– А такое чувство, что два.
– Это просто ты зануда, – засмеялась девушка. – Занудный зануда.
– Ну хорошо, – согласился Кьян. – Я зануда. А ты – ребенок.
– Тогда ты извращенец, – повисла у него на шее Лили. – В брачную ночь мы играли вовсе не в детские игры.
– Лили, – возмутился катаец, стряхивая ее руки с шеи. – Перестань!