(Не) люби меня
Шрифт:
Нет, он ее не любит, только терпит. Слишком разные они.
И пока Кьян собирал высушенные вещи, расплачивался с монахами за ночлег и пищу, прощался с настоятелем (довольно долго прощался, девушка даже заскучала), Лилиана подавленно молчала. А когда императорский солдат снова сказал что-то, судя по выражению лица, мерзкое, да еще и совершенно недвусмысленно сделал похабное движение бедрами, степнячка, не долго думая, тряхнула рукой, сбрасывая в ладонь кнут, и щелкнула веселого пленника по ногам, рассекая ударом кожаные сапоги и штаны под ними. От такого удара у него должны остаться вздутые рубцы – болезненные, но не опасные. А нечего над ними смеяться!
26. Пленница Императорского дворца
Лилиана и Кьян Ли ехали на телеге с тюками тканей. Кьян договорился с пожилым торговцем, медленно бредущим в столицу. У катайца с непривычки ломило ноги, Колючка тоже не выглядела бодрой, а торговец был рад лишней монете и с радостью отпустил своего охранника: новые попутчики пообещали защитить его от разбойников. Пленный страж, который вроде был уже и не пленным, а сопровождающим внука императора с супругой (во всяком случае, именно так он считал) бодро шлепал впереди, порой даже обгоняя грустную мохнатую лошадку.
– Крыша у храмов загибается кверху, чтобы драконам удобно было взлетать, – рассказывал Кьян Ли насупившейся Колючке. – Раньше много было драконов. Нет, даже не так. Раньше было много погонщиков. Мои родичи управляют духами воды. Еще есть драконы неба и драконы огня.
– А драконы природы есть? – уныло спросила Лилиана.
– Есть еще драконы тьмы, но их погонщиков много веков убивают. Ибо дракон тьмы – это порождение самых страшных кошмаров. С ними обычно приходят эпидемии или младенцы умирают, или страшная засуха, или, наоборот, наводнения. Если где-то и остались еще такие погонщики, то о них никто не знает.
– А огневики? Храм-то был огненного дракона.
– Их тоже немного, – вздохнул Ли. – Бессмысленно. Огненного дракона сложно, почти невозможно подчинить. Другое дело вода или воздух! Вода – род Цань. Воздух – род Фонг.
– У нас так же, – хмуро сказала Лили. – Оберлинги – огонь, Браенги – вода или ветер… хотя в нашей семье всё смешалось. Дадэ вон целитель, и Раиль тоже…
Девушка снова вздохнула и замолчала.
– Ци, ты на меня обижена? – не выдержал Кьян Ли. – Что я сделал не так?
– Я хотела извиниться, – прошептала девушка, пряча глаза.
– За что?
– Тебе стыдно за меня, да? – сжимала Лилиана тонкие руки. – Я слишком шумная, слишком наглая… Женщина должна быть тихой и покорной, – голос ее задрожал, она отвернулась, отчаянно стараясь не расплакаться.
Кьян Ли моргнул, не понимая.
– Ты сейчас о чем? – осторожно спросил он. – Ты вовсе не шумная. Ты же не скандалишь и не устраиваешь истерик. Ты большая молодец.
– Я не об этом, – мучительно покраснела Лили и тихо, едва слышно прошептала. – Я про постель.
Катаец прикрыл глаза на мгновение. Такого от Колючки он не ожидал. Она казалась ему смелой и уверенной в себе, а, оказывается, смущалась не меньше его. Он даже улыбнулся от этого открытия и легонько щелкнул ее по носу.
– Глупости говоришь, – тихо сказал он ей на ухо. – Знаешь, что мне сказал настоятель Сун Шиа? Что только тогда на земле будет благословение, когда мужчина и женщина оба познают блаженство, причем чем больше блаженства, тем больше благословений. Они ждут нас еще.
Тут Кьян ухмыльнулся, вспомнив, как сам краснел и бледнел, когда старик объяснял ему, как должно любить свою жену, да еще свиток с правилами ему дал. Катаец думал от этого свитка
5
а не кажется ли вам, что отсюда прямо просится эпизод в «Кнут и пламя»? Как отреагируют Аяз и Виктория, получив подобное послание?
Ли нашел руку Лилианы и сплел пальцы с ее пальцами. Он бы хотел сейчас ее обнять и прижать к себе, но теперь это уже было совершенно неприличным, к тому же, они уже подъезжали к столице.
Всё чаще по обочинам начали появляться домики: сначала хижины, обмазанные глиной, потом коричневые кирпичные дома с черепичными крышами; дорога стала шире, лошадка цокала копытами уже по каменной брусчатке. Народу становилось все больше – вокруг сновали буквально толпы катайцев, они метались вокруг, будто муравьи, и каждый что-то тащил – кто тюк, кто корзину, кто лоток с остро пахнущей едой, кто привязанного к спине младенца. В конце концов людей стало так много, что лошадь с телегой двигалась медленнее, чем мог бы человек, и тогда Кьян Ли спрыгнул сам и помог спуститься супруге. Куда подевался стражник, его уже не волновало. Он понимал, что тот теперь им не враг, а, наоборот, союзник. Пусть доложит куда следует.
Но стражник, оказывается, никуда не девался, а, напротив, ждал их на углу, жестом предлагая следовать за ним. Он был крупным, широким и явно умел передвигаться в толпе. Он шел первым, рассекая людской муравейник, словно волны. Лили никогда не видела столько народу, это было чем-то диким и немыслимым, она цеплялась за руку Кьяна, отчаянно боясь, что потеряется здесь одна, а то и вовсе будет раздавлена толпой. Она боялась даже смотреть по сторонам, только на спину стражника, чтобы понимать, что это рано или поздно закончится. Постепенно она чувствовала, что идти стало легче, что она не натыкается на чужие руки и плечи, и дорога под ногами стала ровнее.
– А вот и императорский дворец, – сказал Кьян Ли, и девушка, наконец, осмотрелась.
Они стояли на широкой площади, и прямо перед ними поднимались широкие белые ступени, а там, наверху, было нечто величественное, красно-золотое, с драконьими хвостами на приподнятых углах крыш. Снизу почти невозможно было рассмотреть детали. Они долго поднимались вверх, и Лили с огорчением поняла, что отсюда дворец было видно еще хуже, только резные алые двери, каменные квадраты стен, ярко-синюю мозаику под самой крышей и круглые, забранные решеткой окна. Под крышей висели бумажные круглые шары, двери были распахнуты, возле них стояли два стражника в полном облачении.
«Их» солдат что-то пространно объяснял по-катайски, Кьян Ли тоже сказал несколько фраз, а Лили оставалось только разглядывать странные красные шары и богато украшенную крышу. Наконец, их пропустили внутрь. Здание, куда они зашли, было темным и гулким. Казалось, в этом огромном зале никто никогда не бывал.
– Это народный дворец, – рассказывал Кьян Ли, – здесь происходят суды и рассматриваются прошения. Для этих целей выделены специальные дни, сейчас здесь пусто. А вот это – императорская резиденция. Его еще называют Запретный город. Мало кто из посторонних может сюда попасть. А еще есть люди, которые ни разу в жизни не выходили за его пределы.