Не могу тебя забыть
Шрифт:
Илью почтительно отодвинули с дорожки двое мужчин, не забыв при этом улыбнуться. Они несли столик и стулья. Юлька пошла следом за ними, показывая, куда надо поставить стол.
— Больше смахивает на кавказское гостеприимство, — ошарашенно проворчал Илья.
Юлька руководила процессом, махала руками, дважды передумала и попросила переставить столик то в один угол мини-лужайки, то в другой. Наконец, удовлетворившись видом и местоположением столика, она махнула Илье рукой. Илья сел на указанный ею стул и по достоинству оценил Юлькины
Сказочный, как из книжек Андерсена, вид! Золотится крест на дальней церкви, невидимой отсюда, он как бы парит над домами с яркой черепицей и цветами на окнах, припекает солнышко, кружат голову ароматы весны.
Средневековье. Прага. Чудо.
Из-за угла ресторана, видимо с черного хода, вышли четверо мужчин, подошли к ним. Постелили скатерть, расставили приборы, рюмки, плетенку с ломтями хлеба домашней выпечки, еще горячего и исходящего паром, кувшин белого сухого вина, а не традиционного пива, бутылку минеральной воды и большую тарелку свежих нарезанных овощей.
— Я все заказала, — пояснила Юлька, увидев его удивление. — Меню они сейчас подать нам не могут, но я и так знаю все, что они готовят. Тебе понравится!
— Рыжик, предупреждаю сразу: даже не пытайся платить! — встрепенулся Илья.
Она расхохоталась, звонко, громко, запрокинув голову.
— Не буду пытаться, я уже заплатила!
— Сколько? — требовательно спросил он.
— Не скажу! Ты мой гость!
Они долго сидели, во-первых, потому, что устали, а во-вторых, потому, что о многом нужно было поговорить. Незаметно для себя Илья рассказал о своей работе, о переживаниях, о Тимке и Лене, о родителях. И удивился: что это он разоткровенничался? Надо притормозить, а то, разомлев, и в любви признается, и быстро перевел разговор на Юльку:
— Тебе здесь нравится? Как твоя учеба?
— Учеба хорошо, мне интересно, — ответила Юлька и посмотрела, задумавшись, на далекий крест над крышами.
— Но?.. — понял Илья.
— Но это не совсем мое. Мне здесь очень нравится, мне уютно в Праге. Это что касается жизни. А вот с учебой… Они придерживаются сдержанного, европейского, близкого к классическому стилю дизайна. Это здорово, и в этом много своеобразной красоты, но я другая. Во мне больше яркого, кричащего, во мне другой темперамент, другая музыка…
«Жизни в тебе больше, солнце ты мое! Жизни! Того, чего нет у меня!» — залюбовавшись Рыжиком, подумал Илья.
— Знаешь, я очень хочу в Испанию, в Барселону, — рассказывала Юлька, — с фантастическим Гауди, музыкальным фонтаном, с ее какой-то карнавальной бесшабашностью и красками. А еще мечтаю о Маррокко, побродить по Марракешу и Фесу! Там такие краски! Цвета! Кованые лампы обтянуты кожей, шали, да много чего! И в Мексику, а это вообще запредел! Темно-синее с оранжевым и ярко-зеленым, потрясающие цвета, а музыка!..
Он глаз не мог отвести от Юльки — она вся светилась изнутри, вдохновленная своим, только ей понятным видением, миром, музыкой.
«А
Но это было в туманном будущем, а сейчас надо было разобраться с сегодняшними ее демонстрациями независимости.
Намекнув, что ему надо посетить «заведение», Илья прошел через черный вход и после посещения данной комнаты нашел хозяина. Узнал, сколько Юлька ему заплатила. Достал кошелек и отсчитал в три раза больше.
— Она часто у вас бывает?
— Да, — кивнул хозяин.
— Вы запомните эту девушку?
Хозяин рассмеялся и на чистом русском спросил:
— А вы считаете, что такую девушку можно забыть или не запомнить?
— Да уж! — вздохнул Илья. — Вот, возьмите, на какую сумму она обычно заказывает?
— Вы интересуетесь, на сколько хватит этих денег? — уточнил хозяин.
— Да.
— Обещаю, — усмехнулся хозяин, — что пять ее посещений мы будем обслуживать ее за ваш счет, а шестой — за счет заведения, она наша постоянная клиентка и подарила нам свою картину, к тому же она необыкновенная девушка, — и мы сделаем это с удовольствием.
Илья кивнул, соглашаясь со всем сразу — и с оплатой, и с утверждением, что Юлька необыкновенная барышня.
ЮЛЯ
Это был самый замечательный день в ее жизни — день, проведенный с Ильей в Праге!
У Юльки от любви, весны, яркости дня и невозможности соединения себя с ним уже привычно щемило сердце. Но она была так счастлива, что не хотела думать и пускать в этот день что-то печальное.
Набродившись по городу, они поднялись в ее квартирку, Юлька сварила кофе, угостила гостя яблочным штруделем. Илья спросил, отпивая ароматный кофе из чашки:
— Юлька, ты на что живешь? На какие деньги?
— На накопленные в чулке! — «зловещим» голосом, подражая ужастикам, ответила Юлька и улыбнулась. — У меня все рассчитано, определенная сумма на каждый месяц: еда, оплата квартиры, всякие мелочи. К тому же я пробуду здесь не весь год, как планировала, а получу диплом раньше.
— Юлька, продай мне свои картины, так сказать, «пражский период», мне хочется их заполучить! — закинул удочку Илья.
— Илья, мне хватает денег, не надо заниматься плохо скрытой благотворительностью! — сказала она и как-то вдруг расстроилась.
— И не думал даже! — Он сделал невинное лицо, но; увидев, что Юлька загрустила, сказал серьезно: — Рыжик, конечно, мне хочется помочь тебе деньгами, меня это по карману не ударит, а тебе они очень нужны. Если я тебе просто предложу денег, по-дружески, в виде помощи, ты возьмешь?
— Нет, — покачала она головой. — Ни за что! Я не бедствую, у меня все в порядке! Мне помощь не нужна.