Не моя дочь. Право на наследницу
Шрифт:
– Угу, – бурчит супруг Наташи, закрывая квартиру на ключ и подхватывая сумки. – Такое ощущение, что не отдыхать едем на три дня, а переезжаем.
С трудом втискиваемся в лифт все вместе и ждем, когда кабинка закроется.
– Так, не дышим! – Наташа смешно надувает щеки, как будто задерживает дыхание. – Чтоб эта махина точно довезла двух бегемотиков.
Смеемся, и я чувствую, как напряжение и страх понемногу начинают отпускать.
Вываливаемся на улицу и дружно следуем за Мишей, переваливаясь как уточки.
– Я
– Нет, Наташ, ты же знаешь, тебе неудобно сидеть, ремень давит, ребенок пинается…
– Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Это же в последний раз! Больше не буду, пока не рожу, обещаю!
Миша машет рукой, сдаваясь, и помогает супруге забраться на водительское сиденье внедорожника.
Сажусь назад и сразу же отворачиваюсь к окну. В сознание просачиваются мысли об Александре.
Я оказалась в настолько в безвыходной ситуации, что решилась напомнить ему о той ночи. Рассказать, что беременна от него. И сделала бы это, если бы не его разговор с, по всей видимости, его женщиной.
Не хотелось бы, чтобы он говорил со мной подобным тоном. Холодным, отчужденным, безразличным. Я не выдержу. Точно сломаюсь. Слишком много боли и переживаний за последние месяцы.
Мне не дает покоя лишь один вопрос: почему он считает, что не может иметь детей?! Не от святого же духа я беременна!
Неожиданно дочь пинает меня особенно сильно, что я охаю и немного наклоняюсь вперед.
– Вик, все в порядке? – Наташа оборачивается и с тревогой смотрит на меня.
– Да…Наташа! – орем мы с Мишей в унисон.
И последнее, что я вижу, прежде чем сгруппироваться и обнять живот, – слепящие огни летящего прямо на нас автомобиля…
***
Противный монотонный писк действует на нервы. Что это, на будильник не очень похоже…
Глаза распахнуть удается только с третьего раза. И то зря старалась – солнечный свет, что заливает помещение, слепит глаза.
Зажмуриваюсь, и сознание пронзают картинки произошедшего.
Наташа отвлеклась, а на нас вылетел другой автомобиль. Что-то похожее на внедорожник Миши. Подруга заметила его в последний момент, закричала и от испуга закрыла глаза, бросив руль. А дальше темнота. И как я не стараюсь все вспомнить, ничего не получается. Лишь зарабатываю пульсирующую боль в висках.
Господи, что с моей малышкой?! Я не переживу, если с ней хоть что-то…
Сил, чтобы сесть и осмотреть себя, нет. Все, на что меня хватает, приподнять немного руку, чтобы потянуться к животу. Но она безвольно опадает на полпути, и я стону от бессилия. На глаза наворачиваются слезы, что тут же стекают за уши, доставляя дискомфорт. Громко всхлипываю, ощущая ноющую боль во всем теле, и замечаю движение справа.
– Очнулись? – в поле зрения появляется милая девушка в белой форме. По всей видимости, медсестра. Я, так понимаю, нахожусь сейчас
Девушка тараторит и тараторит, проверяя капельницу, а я прикрываю глаза, морщась от выстукивающей боли в висках. Облизываю губы, чувствуя сильную жажду.
– Пить…
– Сейчас, сейчас, – приподнимает мою голову и подносит бутылку к моим губам. – Осторожно, пейте небольшими глотками. По чуть-чуть. Вот так.
Я откидываюсь назад на подушки, глубоко дыша. Не думала, что такое простое действие может отнять столько сил.
– Ребенок…
– Скоро придет врач, и вы спросите у него подробности. Но в общем и целом, вашей жизни и жизни вашего малыша ничего не угрожает.
Я слышу простые, но такие важные на данный момент слова, и слезы облегчения наворачиваются на глаза. Это какое-то чудо, что мы с дочерью почти не пострадали в этой злополучной аварии!
– Пожалуйста, – шепчу, протягивая руку к девушке, – помогите…
Она не сразу понимает, чего я хочу, но все же обхватывает мою руку и кладет прямо на живот. И малышка тут же толкается прямо в мою ладонь!
– Моя девочка…Солнышко…Все хорошо. Ты, наверно, испугалась…Мама здесь, мама рядом…
Поглаживаю живот, ощущая заветные пиночки дочери. Общаюсь с ней, нашептывая, как я ее люблю, и все у нас обязательно будет хорошо.
Дверь палаты резко открывается, ударяясь об стену, и мы с медсестрой вздрагиваем. А я чувствую, как учащается, пульс, сердце пускается в галоп, и я снова на грани потери сознания.
Потому что на пороге палаты стоит Александр. Он скользит по мне цепким взглядом, задерживаясь на животе. И от добродушия мужчины не осталось и следа…
Глава 14
Виктория
Тяжелой поступью Александр проходит в палату. Его губы плотно сжаты, на щеках играют желваки. Мужчина останавливается в изножье моей койки и до побелевших костяшек сжимает спинку кровати. Сегодня он выглядит не так идеально, как вчера: растрепанные волосы, как будто постоянно запускал в них пальцы, немного помятый общий вид, рубашка расстегнута на две верхние пуговицы. Но все равно, даже такой неидеальный, этот мужчина притягивает взгляд.
– Как ты себя чувствуешь? – резкий голос заставляет меня вздрогнуть. Я не понимаю причину его перемены, и меня это здорово пугает. Хочется сжаться в комок, накрыться одеялом с головой и оставить все проблемы за пределами моего кокона. Но такое работало только в детстве, когда мама была жива. В реальной жизни приходится сталкиваться с проблемами лицом к лицу. И решать их, потому что они сами не рассасываются.
– Говорят, что нормально, – слова вырываются из меня нервно, отрывисто. – Не знаю, врач ко мне еще не приходил.