(Не)настоящий папа

Адриевская Татьяна

Оставила звонок без ответа и забросила телефон в сумку.

— Ты собираешься продолжить общение с Сергеем? — наконец нарушил молчание Владимир.

— Я считаю, что должна объясниться с ним.

— Конечно, должна. Только вот не насчет козней его дорогого папочки. Потому что официально ты ничего не знаешь, Марина. Так и должно оставаться для всех.

— Но…

— Если ты не заметила, Громов везде присутствует косвенно. Потому что он далеко не дурак — заставляет других делать грязную работу. И твои откровения ничего не изменят. Только

проблем больше добавят. Выйти за Сергея замуж я тебе все равно не дам, так что чем раньше прекратишь с ним общаться, тем лучше.

— Не дашь? — ахнула я, поражаясь такому наглому заявлению.

— Ты вроде и сама не планировала! Или в этом эпизоде нашего диалога у самой честной девушки произошел сбой?

— Не планировала…

— Так в чем проблема?

— Наверное, в том, что это все равно не тебе решать.

— Отлично, так реши это сама, — с иронией ухмыльнулся он, но уже через мгновение стал особенно серьезным. — Я хочу, чтобы ты понимала, Марина. Я не дам тебе выйти замуж не только за Громова.

— Да что вы говорите! Мне теперь всех кандидатов с тобой согласовывать?

— Можешь не стараться, я никого не одобрю.

— Очень самоуверенное заявление! Боюсь, разочарую тебя: если в моей жизни повстречается достойный мужчина, к которому я буду неравнодушна, твоего благословения я ждать не собираюсь. Не забывай, ты отец Кирилла, но мне ты — никто.

— Я твой будущий муж, Марина. Запомни.

Я задохнулась от возмущения. Ну надо же, какой самоуверенный нарцисс нашелся! Поднялась со стула, закидывая на плечо сумочку, и отрапортовала:

— А знаешь, что… пообедай-ка сегодня со своей ненормальной любовницей. А твоя будущая жена еще не созрела для подобных подвигов и вынуждена уехать на работу.

Глазом не успела моргнуть, как Владимир уже поднялся, тучей навис надо мной и руками о столешницу оперся, зажимая меня в ловушку. В нос тут же прокрался аромат его одеколона, и я машинально положила ладонь нагрудь Савицкого, пытаясь увеличить расстояние между нами. Даже через тонкую ткань белоснежной рубашки я чувствовала, насколько горячая кожа скрывалась под ней.

— У меня нет любовницы.

— Заливай! — фыркнула я, даже не понимая, что больше бесит — его ложь или то, что меня задевает сам факт наличия этой невоспитанной брюнетки. — Мне глубоко плевать, с кем ты развлекаешься, Вова! Но если мне продолжат угрожать, я обязательно напишу заявление, опыт у меня уже есть! Да и хорошего адвоката мне подыскали.

Шагнула в сторону, пытаясь высвободиться, но сближение наших тел стало еще более тесным и волнующим. Я уже чувствовала его полностью, каждой клеточкой. Чувствовала, как его руки сильнее запирают меня в ловушку, почти сжимают в объятиях. А перед глазами была его шея. Сильная, широкая, манящая своим жаром и чисто мужским приятным ароматом в сочетании с тонкими нотками одеколона.

— Пусти! — Я хотела потребовать, но голос прозвучал тихо, почти неслышно.

Голова шла кругом, ноги слабели, а приятное томление внутри зарождалось словно из ниоткуда. Я слишком хорошо помнила близость этого мужчины. Почему? Ведь прошло уже так много времени…

— Нет. — Его голос звучал низко, бархатно, волнующе, вызывая пламенную дрожь во всем теле, до самых кончиков пальцев. — Пока ты не объяснишь, что имеешь в виду, я тебя никуда не пущу.

— Пусть тебе объясняет твоя тощая брюнетка!

— Виктория? — крайне удивленно уточнил Владимир.

— Понятия не имею, как зовут твою…

— Она не моя, — перебил он нетерпеливо, поднимая мой подбородок указательным пальцем и заставляя заглянуть в его глаза. Утонуть в них. — Мы расстались.

— Мне все равно!

— Нет, не все равно. По глазам вижу.

— У тебя отвратительный вкус! — прорычала я фразу, которая вертелась в голове с самого утра.

— Отвратительный, значит…

Он ухмыльнулся, опаляя дыханием кожу на щеке. Взгляд довольный и веселый.

Я почувствовала, как его пальцы скользнули по линии подбородка к уху, а затем захватили шею, поглаживая ее настолько нежно, что спина стала покрываться приятными мурашками. Я чуть качнула головой, пытаясь отогнать наваждение, но дыхание перехватило. Глаза, словно плененные, оставались во власти его глаз, которые становились ближе с каждым новым ударом сердца.

Когда Владимир вновь заговорил, его голос прозвучал совсем низко, чуть хрипловато и опьяняюще сексуально:

— Когда-то я очень сильно обидел одну девушку. Сияющую, лучистую, невероятно красивую. И сделал это как раз потому, что она была действительно в моем вкусе…

Я не смогла пошевелиться, когда его губы коснулись моего виска. Глаза сомкнулись, дыхание сорвалось и задрожало. Реальность исчезла. Остались лишь его горячие губы, что плавно скользили по моей щеке в твердом намерении найти мои, завладеть ими.

— Она невероятная… — шептал он мне в губы, все еще не касаясь их, дразня, заставляя низ моего живота туго сжиматься. — В ее присутствии я постоянно теряю голову…

В этот самый момент дверь кабинета распахнулась без стука.

— Мне иногда кажется, что добиться аудиенции проще у президента, чем… — Голос вошедшего стих, а я дернулась назад, возвращаясь в реальность.

Владимир нехотя отстранился. Правда, ровно настолько, чтобы можно было повернуть голову. В дверном проеме застыл брат Владимира — Дмитрий. Он быстро скользнул по мне взглядом и невозмутимо прошел в кабинет.

— Извини, не знал, что ты не один. Привет, Марина.

Я раскраснелась, желая провалиться сквозь землю. Как было бы хорошо, если бы муж моей подруги меня не узнал! Но нет, поздоровался по имени, вежливо кивнув при этом.

Ситуация крайне неловкая. В ответ на приветствие смогла лишь невнятно мотнуть головой.

— Мария не сообщила, что я занят? — недовольно уточнил Владимир, наконец выпустив меня из объятий.

— Увы, у тебя пустая приемная. Наверное, она отошла ненадолго.