Не называя фамилий
Шрифт:
Входит А г л а я.
А г л а я. Милый Сашуня, по всем признакам, ты уже пьян?
С а ш к о. Я сейчас не Сашко Явор, а Карась. А Карасю полагается быть пьяным… (Поет.)
Гей, заїхав до шинкарки, Випив, мабуть, ще три чарки, П'яний з воза ізвалився, Трохи, трохи не убився…А
С а ш к о. Не отдам… Это мой реквизит. Как же я буду исполнять номер без бутылки?
А г л а я. Дай слово, что до выступления не допьешь всю водку!
С а ш к о. Во-первых, это не водка, а коньяк. А во-вторых… Видишь батька? (Показывает на бюст.) Им клянусь! Или ты хочешь, чтоб я не батьком поклялся, а папенькой — по-французски!
А г л а я. Я тебя умоляю: идем к людям! (Уходит.)
С а ш к о. Не желаю к людям, желаю побыть с батьком. (К бюсту.) Слышите, батя? А вашего врага номер один нету на карнавале. Он плюет на карнавал. (Лобу.) Отвечайте, заместитель дважды Героя: почему отсутствует ученый агроном?
Л о б (оглянувшись). Во-первых, ученый агроном здесь — замаскировался под Дон Кихота, а во-вторых, если агроном Роман Шевченко для вас враг номер один, то для меня персонально — враг номер два!
С а ш к о. Доказательства! Мне нужны доказательства!
Л о б. Пожалуйста, Александр Танасович. Доказательство первое: этот чудесный карнавал я организовал в знак любви к дважды Герою, на утешение ему и удовольствие. Даже великий француз сказал: веселье — это солнце, а он, агроном Роман Шевченко, категорически заявляет, что этот карнавал — дырка в бублике, дурные деньги на ветер.
С а ш к о. Так и сказал?
Л о б (показывает на бюст). Клянусь бюстом вашего отца!.. Другой пример: статью, что поручено написать Роману Шевченко, он назвал знаете как?.. «Когда брюхо — гегемон»!
С а ш к о. Брюхо — гегемон? Да как он смеет!
Л о б. Это позорный поклеп на дважды Героя, на вас, на меня, на всю «Червоную зирку». А если посмотреть на это его заявление в свете последних международных ситуаций, то это не что иное, как настоящий ревизионизм!
В глубине сцены вспыхивает фейерверк, потом другой, третий. Быстро входит А г л а я.
А г л а я. Сейчас начнется концерт. Первым выступаешь ты, Сашуня.
С а ш к о (сцепил зубы). Кобра.
А г л а я. Кто кобра?
Л о б. Это не о вас, Аглая Федоровна… (Берет Сашка под руку.) Прошу на сцену, Александр Танасович.
Все трое уходят. С противоположной стороны быстро входят Г р и ц ь, за ним Р о м а н.
Р о м а н. Не глупи, Гриць. Зачем ты мучишь Лесю? Подбежала
Г р и ц ь. Не я, а она меня мучит. Почему передумала ехать в Киев? Ведь она первая начала: скучно на селе, в клубе только кино крутят! И вдруг… почему передумала?
Р о м а н. Очевидно, есть причина.
Г р и ц ь. Вы эта причина! Это вы ее надоумили!
Р о м а н. А хотя бы и я. Здесь вы оба первые, на красной доске красуетесь. А там?
Г р и ц ь. Первые! Красная доска! А для души что? Это ж вы сами говорили!
Р о м а н. Говорил и сейчас скажу.
Г р и ц ь. Ну, и что из этого? Не вы, а Лоб-лобище тут царь и бог. Слышите, как звучит оркестр самого передового колхоза в области?
Р о м а н. Ну, слышу.
Г р и ц ь. Только трубы да барабаны бухают. Один кларнет на двадцать труб, одна тысячная мелодии на душу населения… Чего смеетесь?
Р о м а н. Остроумно сказано: тысячная мелодии на душу населения.
Г р и ц ь. Вам смешно, а мне… Музыка — самая большая радость для меня! Говорю это Лобу-лобищу, а он меня цитатой по башке: музыка в колхозе, говорит, надстройка. Баранка на автомашине — вот залог твоей радости и счастья!
Входят В о л я и Л е с я в своей обычной одежде.
Л е с я. Гриць, я переоделась… Что дальше?
Г р и ц ь. Так бы и давно. (Роману.) Прощайте!
Р о м а н. Зачем, же прощайте? Я приду вас проводить. До свиданья!
Л е с я. Спокойной ночи!
Гриць и Леся уходят.
В о л я. Неужели уедут?
Р о м а н. Если Гриць по-настоящему любит Лесю и музыку — не уедут!
Слышна мелодия дуэта Карася и Одарки.
В о л я. Может, на полчасика пойдем? Сашко будет петь.
Р о м а н. До сих пор этот дуэт был моим любимым, а после исполнения его твоим братом, наверно, возненавижу. Ты знаешь, что он мне сегодня сказал?
Поет Сашко, потом Одарка.
В о л я. Глупость, наверно, сказал. Он все время пьяный… (С болью.) Несчастный он, Романочку. Сам знаешь, отчего пьет. А она… Видал — Анной Карениной нарядилась! Вчера ей опять звонил тот, из Ялты… Посоветуй, что делать?
Р о м а н. Могу поехать в Ялту и убить новоявленного Вронского.
В о л я. Я серьезно, враг ты мой… Надо спасать Сашка! Отцу не до него, а я… День и ночь думаю и ничего не придумаю. Он же такой работящий, талантливый… Слышишь, разве плохо поет?
Р о м а н. С удовольствием слушаю и даже завидую. А у меня все песни на один мотив — «Ой, там Роман воли пасе…» (Влюбленно.) Ведь этой песней ты и причаровала меня! Может, споешь сейчас?
В о л я (оглядывается). Ты в уме, хлопчик мой?!