Не оборачивайся
Шрифт:
— А я думаю, что все прекрасно сходится, — возразил Питер.
— Вы не собираетесь рассказать мне, что произошло? — раздраженно спросила Ноа.
На нее вдруг снова навалилась усталость, тепло уходило, откуда-то из глубин ее существа поднимался холод.
— Я обратил внимание на фиктивные компании, которые являются владельцами складского комплекса и лодочной мастерской, — сказал Питер. — Задача оказалась непростой, но я отследил их до трех других и выяснил, что все они связаны с офшорными холдинговыми
— Кто?
Ноа ненавидела, когда люди задавали такие вопросы. Если ты знаешь, кто за ними стоит, то зачем спрашивать — почему не сказать сразу?
Питер с ликующим видом развернул лэптоп, чтобы она смогла увидеть монитор. Ноа нахмурилась. Та же самая главная страница сайта, которую ей прислал ее таинственный ангел-хранитель.
— Компания по производству шампуня?
— Не просто компания, — поправил ее Питер, показав субменю. — Видишь? «Пайк и Долан» контролируют много чего еще. Фармацевтика, потребительские товары, медицинские исследования. Они даже создали заменитель сахара, которым теперь пользуются все.
— Это одна из крупнейших корпораций в стране, — сказал Коди. — Чарльз Пайк вложил миллионы в законные медицинские исследования. Целое крыло Бостонской больницы названо в его честь. Не могу поверить, что он пошел бы на такой риск, ввязавшись в подобную аферу.
— Может быть, у него была серьезная причина, — предположил Питер. — Вот что я еще нашел.
Он вывел на экран изображение прелестной молодой девушки. Очень бледная блондинка, примерно их возраста. Такая фотография вполне могла бы находиться на обложке журнала. Ниже шли крупные буквы заголовка: Элеанор Пайк больна ЧУИМ.
— Дочь Чарльза Пайка больна. Посмотрите сюда.
Питер нажал на несколько клавиш, и на экране появилась заставка видеоролика. На них смотрел высокий седой широкоплечий мужчина пятидесяти пяти лет. Волосы Чарльза Пайка побелели, но брови оставались темными. Сильное лицо, слегка выдающийся вперед подбородок, голубые глаза. Уверенный в себе человек, привыкший получать все, что захочет. Он стоял на трибуне перед большим знаменем с надписью: «Центр Пайка по изучению ЧУИМ». Питер нажал еще на одну клавишу, и они услышали голос Пайка:
«…чума нашего времени, страшная опасность потери целого поколения, нет, я не могу стоять в стороне. Вот почему я прошу вас о щедрых пожертвованиях, которые позволят найти лекарство от ЧУИМ».
Питер нажал другую клавишу, и Пайк смолк, а Питер показал на экран.
— Он говорил довольно долго.
Теперь ролик шел без звука, и Ноа продолжала смотреть на монитор. Чарльз Пайк выглядел таким… нормальным. Охваченным страстью, но самым обычным. Однако именно он мог нести ответственность за все, что с ней произошло. От этой мысли по ее спине пробежал холодок.
— Я слышал, что его дочь больна ЧУИМ. И все же… — Коди потер рукой лицо. — Все вместе кажется совершенно безумным.
— Ты говорил, что они далеки от создания лекарства, исцеляющего ЧУИМ, — продолжал Питер. — Дочь Пайка больна уже почти год. Вероятно, у нее осталось совсем немного времени. Не исключено, что Пайк готов пойти на отчаянные меры.
— Первые файлы появились больше года назад, — тихо сказала Ноа.
— Что? — спросил Коди.
— Я сказала, что они занимаются этим больше года. — Она не могла оторвать взгляда от фотографии девушки. В ее глазах она видела страх. — Тестирование началось до того, как она заболела.
— Здесь можно заработать огромные деньги, — признал Коди. — Если компания найдет лекарство или хотя бы вакцину, ну… они получат целое состояние.
— Вот почему в это ввязался Боб, — с горечью сказал Питер.
— Может быть, он пытается избавить других родителей от той боли, которую пережили они с Присциллой, — мягко проговорил Коди. — Вполне возможно, твои отец и мать не знают, какие эксперименты проводят «П и Д».
— Ну конечно, они думают, что Мейсон и его головорезы обычные волонтеры, — фыркнул Питер.
Коди покачал головой.
— Я знаю, как это трудно, парень. Однако мы должны им верить, пока не доказана их виновность.
— Ты можешь поступать, как считаешь нужным, но я им не верю, — упрямо сказал Питер. — Так что мы будем делать дальше?
Все молчали.
— Теперь только у тебя остались все данные по «Проекту Персефона»? — спросил Коди.
— Точно. Но у них почти наверняка есть резервные копии.
— Ничего у них нет, — сказала Ноа.
— Откуда ты знаешь? — прищурившись, спросил Питер.
Ноа тут же пошла на попятную.
— Ну, даже если и есть, у них нет к ним прямого доступа.
— Тогда понятно, почему они продолжают тебя преследовать, — заметил Коди.
— Я — ключ. — Внезапно Ноа поняла, что имел в виду А6М0.
Коди и Питер недоуменно смотрели на Ноа.
— Ключ? — спросил Питер. — Что это значит?
— Ничего, — ответила Ноа. — Просто… нам нужно выяснить, что они со мной сделали, верно? Если они продолжают меня преследовать, значит, я им очень нужна.
— Может быть, — сказал Питер, не спуская с нее глаз. — Или они боятся, что ты кому-то расскажешь о том, что с тобой произошло.
— Кто мне поверит? — возразила Ноа. — Я сирота, меня не раз отправляли в исправительные заведения. Неужели ты думаешь, меня станут слушать, если я заявлю, что Чарльз Пайк нанял людей, которые меня похитили, чтобы ставить на мне эксперименты?
— Нет, боюсь, не поверят, — согласился Питер. — Что же их так тревожит?
Они замолчали почти на минуту. Наконец, Коди откашлялся.