Не отдам тебя никому

– Я предлагаю тебе сделку, – заявляет босс хладнокровно.

– К-какую сделку? – после всего того, что произошло за последние пару дней, я ничему не должна удивляться. Но иглы страха терзают мою кожу, а взгляд мужчины напротив только усиливает ощущения.

– На вчерашней встрече произошёл небольшой инцидент – кто-то снял нас на камеру и выложил в сети статью, – Александр поднимается со своего места и начинает измерять шагами свой кабинет. – И теперь весь город считает,

что мы с тобой – жених и невеста.

– Глупость какая, мы с вами прекрасно знаем, что это ложь, – фыркаю, пожимая плечами.

Мужчина резко останавливается и окидывает меня оценивающим взглядом. Сначала скользит по фигуре, а потом концентрирует всё внимание на лице.

– Тебе придётся сыграть роль моей невесты! – припечатывает тоном, не терпящим возражений.

– Знаете, – поднимаюсь со стула, отточенным движением поправляю узкую юбку и делаю шаг в направлении двери, – кажется, вам нужен психиатр.

– Да? – ухмыляется и пожимает плечами. – А тебе юрист. Ты же хочешь, чтобы твоя дочка осталась с тобой? – звучит, словно выстрел.

Делаю глубокий вдох, но выдохнуть уже не в состоянии. Откуда он узнал?

– Подождите, я ничего не понимаю, что вы хотите сказать? То есть, предложить? – пульс набатом бьёт в виски, заглушая посторонние звуки.

– Какое-то время нам придётся сыграть роль жениха и невесты, – голос босса звучит, словно сквозь пелену, – чтобы моя репутация не пострадала. Но я же понимаю, что ты не будешь играть в эти игры просто так, – смотрит с вызовом, – поэтому предлагаю свою помощь в урегулировании вопроса с ребёнком.

Настоящий бизнесмен, прожжённый до мозга костей. Ничего не сделает безвозмездно, и окружающих считает такими же продажными.

– Нет! – отвечаю решительно и поднимаюсь с дивана, на котором до этого сидела. – Я не продаюсь!

– Сейчас, моя девочка, ещё немножко, и мы будем на месте, – бормочу себе под нос, успокаивая то ли себя, то ли Стешку.

С ребёнком на руках вбегаю в распахнутую дверь центра детского творчества, и ставлю девочку на пол.

– Ма! – произносит недовольно. Смешная, словно это она меня на руках полдороги тащила, а не наоборот.

– Ну, всё, зайчик, всё. Мы уже пришли, – я окидываю взглядом холл престижного центра. М-да, сколько же нужно зарабатывать, чтобы оплачивать занятия своего ребёнка в этом замечательном заведении?

– Ма! – Стефания дёргает меня за подол расклешённой юбки, пытаясь привлечь внимание.

– Что, моя хорошая, тебе здесь не нравится? – улыбаюсь малышке.

Беру её ладошку в свою руку и направляюсь к двери кабинета с табличкой «директор». Выдыхаю, прежде, чем постучать: надеюсь, мне не откажут.

– Можно? – робко открываю дверь, но внутрь заходить не спешу. – Я на собеседование.

– Мальвина Остапенко? – спрашивает

женщина лет пятидесяти. Она поправляет очки, но те обратно съезжают на нос.

– Да, это я, – делаю шаг вперёд и тяну следом за собой ребёнка.

– Присаживайтесь, – женщина указывает на стул, находящийся напротив её стола.

Уверенно прохожу к предложенному месту, но садиться не спешу. На стул усаживаю Стешку, и пока малышка с интересом оглядывается по сторонам, достаю из сумочки свои документы. В том числе, диплом об окончании музыкального училища.

– Красный? – ухмыляется директор, но тут же натягивает обратно маску равнодушия.

В ответ улыбаюсь легонько, лишь уголками губ.

– Это ваш ребёнок? – кивает на Стефанию, даже не заглядывая в мои документы.

– Д-да, – отвечаю испуганно.

Так, Мальвина, возьми себя в руки и сосредоточься на разговоре. Тебе жизненно необходимо получить это место.

– В таком случае мы вынуждены вам отказать, – отвечает сухо и откладывает мои документы в сторону, но для меня её ответ звучит, словно выстрел.

– Почему? – роняю, чуть не плача. – Мне очень нужна работа, пожалуйста, не отказывайте, я готова на любые условия.

Да, с некоторых пор я научилась унижаться и просить, просить и унижаться. Ради ребёнка, будущее которого находится в моих руках, я готова на всё.

– Ничем не могу помочь, – собеседница качает головой, но я отказываюсь верить в происходящее.

Этот центр был моей последней надеждой, потому что во всех остальных организациях, нуждающихся в преподавателях музыки, мне отказали. Основной причиной, конечно, было отсутствие опыта, и красный диплом мне в данном случае не помог.

– Во-первых, у вас нет никакого опыта. Абсолютно, – выделяет голосом последнее слово, – а во-вторых, сотрудники с маленькими детьми – не лучший вариант для нашего учреждения. Бесконечные больничные негативно сказываются на рабочем процессе, так что, увы, – женщина разводит руками и повторяет снова: – я не могу вам ничем помочь.

– Но подождите… – пытаюсь оспорить решение директора.

– До свидания! – гремит безапелляционно, и мне жестом указывают на дверь.

Смотрю на равнодушное лицо женщины и, не медля больше ни минуты, подхватываю ребёнка на руки и направляюсь к выходу из кабинета.

Глаза щиплет от наворачивающихся слёз, поэтому мне приходится собрать всю волю в кулак, чтобы не разреветься.

– До свидания! – бросаю напоследок, обернувшись и в последний раз посмотрев на человека, который одним словом разрушил все мои надежды.

Спокойное лицо директрисы смотрит на меня с безразличием, от которого становится трудно дышать.

В этот момент дверь позади тихонько отворяется, однако я настолько поглощена своим разочарованием, что не сразу замечаю, как в кабинете появляется ещё кто-то.