Не отдавай меня ему
Шрифт:
— Давай поженимся? — неожиданно для себя брякнул я.
— Давай, — так же быстро выпалила она.
Мы замялись и смотрели друг на друга, осознавая то, что только что сказали.
— Значит, завтра подадим заявление, — решил я, — паспорт у тебя с собой?
— Да.
Улыбка на губах появилась сама собой, а я вспомнил, что такое смущаться.
Взял пакет из ее рук, быстро поцеловал Машу и вылетел на улицу. Почистил тачку от снега, дождался, пока она прогреется, и поехал на работу.
До вечера ни на что не отвлекался
Посмотрел на две купюры и выругался. Жениться собрался, млять, придурок.
Сел в тачку и поехал в клуб, где собирались пацаны. Вошел внутрь, не обращая внимания ни на кого, нашел своих пацанов и сел за столик.
— Рат, это ты? — насмешливо пропел Гафаров. — Мы уж думали, что все, потеряли тебя. Выпьешь?
— Нет. Дело есть, — отрезал я.
— Говори.
— Есть тема заработать денег? Много и быстро.
Тимур задумался, постучал костяшками пальцев о столешницу и посерьезнел:
— Проблемы?
— Да. Мне нужны деньги. Много.
— Насколько много?
— Чем больше, тем лучше.
Тим достал сигарету, прикурил и задумчиво выпустил дым в потолок:
— Что случилось?
— Это мои личные дела.
— Маша?
— Даже имя ее не произноси, — предупредил я, а Тимур неожиданно рассмеялся:
— Прет тебя от нее, да?
Я промолчал и отвернулся на несколько секунд.
— А младшая? Свободная?
— Тим, я не пойму, у тебя череп железный? Челюсть не ломается?
— Пиздец тебя накрыло, — засмеялся он, — пока ничего нет. Если будет — я наберу тебе первому.
— Жду, — отрезал я и поднялся на ноги.
Вышел на улицу, взял горсть снега в ладонь и вытер лицо. Сука. Засада! Сел на корточки и обнял голову руками, ожидая, пока буря внутри пройдет.
Сука! Дважды сука! Ничего не получалось, как бы я ни старался. Мне казалось, у меня перед носом заперли последнюю дверь, оставляя в комнате, откуда не было выхода.
И я мог сколько угодно биться лбом о стены, но разбить их не получалось.
Кислорода не хватало, меня трясло от гнева и бессилия. Никогда раньше я не чувствовал ничего подобного.
Словно маленький ребенок, который потерялся где-то в людном месте и не знает, куда идти за помощью.
Где заработать деньги? Как люди их зарабатывают?
Поднялся и, пошатываясь, пошел к машине. Может, ее продать? Много не дадут, но, может, хватит на обследование в Москве? И маме на лекарства.
Сука, что ж все сразу-то?!
Сел в машину, завел мотор и смотрел вперед, пытаясь решить: что мать вашу, мне теперь делать?
Глава 32
Глава 32
Маша
Как всегда, в момент, когда за Маратом закрывалась дверь, я сдувалась как воздушный шарик. Садилась на диван, гладила Снежка и думала.
Если бы не те дни, когда мне нужно было сидеть с Агатой, наверное, мне было бы совсем туго.
Но в тот день мне было особенно гадко самой от себя. Марат сделал предложение на эмоциях, я так же, не думая о нем, согласилась. Мне казалось, что он жалел о своих словах, так быстро он ушел.
Я хотела уйти от него, когда стану чувствовать себя хуже, а в итоге привязывалась к нему каждой клеточкой тела. Каждый день влюблялась заново.
Я видела, насколько ему тяжело. Темные круги под глазами от недосыпа, его задумчивость, когда он думал, что один. Слышала сквозь сон, как ночью он выходил курить на кухню и долго не возвращался. Чувствовала, что он плохо спит ночами, становится рассеянным от недосыпа и бесконечного, нескончаемого стресса. Понимала, насколько сильно он переживал о деньгах, ведь теперь он должен был обеспечивать себя, меня, свою маму и Снежка.
На него свалилось столько, что не каждый выдержит. Наверное, большинству это не по силам, но Марат держался молодцом. В двадцать один год он стал взрослым мужчиной, но и его нервы не выдерживали, я это видела.
Как ему помочь? Как поддержать? Меня тяготило то, что я сижу без работы. Я пыталась найти что-то, но пока не выходило. Я обратилась в несколько салонов красоты втайне от Марата, но мне никто не перезвонил.
От дневной хандры спасала только Агата. Вадим и Мила со мной не разговаривали, моя младшая сестра, по словам Вадима, переехала на некоторое время жить к Эрике, а с зятем мы перебрасывались парой предложений, когда я приходила нянчить племянницу.
Сейчас для Милы я враг и уже давно не авторитет. Да и раньше не была. Наверное, правду говорят, что самые близкие становятся самыми далекими в тот момент, когда ты пытаешься отстоять собственную жизнь. В моей случилось именно так.
Снежок ткнулся носом мне в колени, недовольный тем, что я задумалась и перестала чесать его за ухо. Последние пять дней он был единственным, кому я могла излить душу. Странно было говорить с собакой, но держать в себе то, что болело, я не могла.
И Марату ничего не могла сказать. Я старалась поддержать его и панически боялась, что когда-нибудь он начнет меня ненавидеть. Его нервы уже сдавали, я достаточно успела изучить его, чтобы это понять.
Ему двадцать один — самое время гулять, развлекаться и менять девушек. Вместо этого он работает, следит за мной и почти не спит.
О чем он думал по ночам? Жалел, что связался со мной? О том, что жизнь вот так сложилась?
Я скатилась на пол, обняла Снежка и заплакала от бессилия, от той боли, что никак не унималась в душе.
Почему так с нами? Зачем так с ним? Марат не заслужил таких испытаний, он замечательный человек. Добрый, ответственный, сильный.
Сейчас я сама себя корила за то, что когда-то считала его плохим. Хулиганом, бабником, бандитом. Он не такой. Он лучший мужчина, и если бы не обстоятельства, не опухоль, наверное, я была бы самой счастливой на свете.