Не отпущу!..

Уилкинсон Ли

Осмотрев переставший кровоточить порез, он невозмутимо спросил:

— Где у вас пластыри?

Элизабет трясло, как после катастрофы, в которой она едва осталась в живых. Она отрывисто произнесла:

— В шкафчике лежит аптечка.

Сноровисто заклеив ей палец и положив на место аптечку, он заметил:

— Вы выглядите так, будто перенесли потрясение. — Ему не удалось скрыть самодовольство. — Может, лучше мне заняться сэндвичами?

— Нет, со мной все в порядке. — Надо делать вид, что ничего не происходит.

Он стал

наблюдать, облокотившись на дубовую тумбу, как она готовит сэндвичи и заряжает кофеварку.

Когда она собрала поднос, он выпрямился.

— Давайте, я отнесу.

С чувством нереальности происходящего Элизабет последовала за ним в гостиную.

Она уже собиралась занять кресло, но Куинн опустил поднос на низенький столик и жестом указал место рядом с собой. С видом хозяина дома он разлил кофе по чашкам и протянул ей тарелку.

— Может, съедите сэндвич?

— Спасибо. — Элизабет нехотя взяла сэндвич и рассеянно повертела его. Куинн между тем со здоровым аппетитом принялся за еду.

Оказывается, он действительно голоден.

Заметив ее удивленный взгляд, он охотно объяснил:

— Я не успел поужинать. — И добавил: — А вы думали, я просто искал предлог, чтобы навязаться к вам в гости?

— Даже, я бы сказала, не очень и искали, — выпалила Элизабет, и Куинн вдруг разразился хохотом.

— Что ж, сам виноват.

Сверкнули здоровые белые зубы, вокруг уголков резко очерченного рта легли глубокие складки.

Сердце у Элизабет подпрыгнуло. Она вспомнила, как эти губы коснулись ее рта… скользнули по горлу… нашли мягкий изгиб груди… втянули набрякший сосок, вызывая изысканное наслаждение, граничащее с болью, возбуждая влечение, заставляя трепетать и изгибаться, умирая от желания…

Наверно, у нее вырвался легкий возглас. Куинн повернул голову, и она сразу покрылась румянцем.

— Эротические мысли? — испытующе спросил он.

Отпираться было бесполезно.

— Я только что пожалела, что не осталась у Ричарда, — прохрипела она.

Элизабет отчаянно надеялась, что Куинн поверит, и увидела, что поверил. У него вытянулось лицо.

Ничего, пусть позлится.

— Если у вас такой вид при одной мысли о нем, — произнес он с расстановкой, — значит, ваши чувства к нему более пылки, чем я себе представлял. Пожалуй, мне не доводилось видеть на женском лице столь неприкрытое вожделение…

Элизабет до крови закусила нижнюю губу и постаралась ответить как можно ровнее:

— Уже очень поздно…

Она поднялась, подошла на непослушных ногах к окну и отодвинула штору. Серая пелена тумана облепила влагой стекло, густо застлала внешний мир.

Когда же он наконец уйдет!

— Боюсь, ситуация не улучшилась… — Ей удалось сохранить ровный тон.

— Да, — согласился он и встал у нее за плечом.

Ей стало неловко.

— Не кажется ли вам, что есть смысл…

— Вы совершенно правы, — невозмутимо перебил ее Куинн, — чем рисковать попасть в аварию, есть смысл

остаться.

— Н-нет, вообще-то я не это имела в виду. Вы не можете здесь оставаться, тут только одна спальня.

— Я согласен спать на диване.

— Но я не хочу, чтобы вы…

Он вскинул брови.

— Понял! Если желаете, буду рад заменить вам Бомонта… в постели.

— Но я не это хотела сказать!

— Жаль, — вздохнул он, — а я уже подумал…

— Все вы отлично поняли, и не прикидывайтесь…

Он осклабился.

— Ну, на диване, так на диване.

Куинн явно не собирался отступать, положение становилось отчаянным.

— Но у вас нет спальных принадлежностей… — забормотала Элизабет. — Да и ваш отель наверняка где-нибудь поблизости…

— Ну, кое-что из спальных принадлежностей у меня все-таки есть, — спокойно возразил он. — Чего нет, так это отеля. Я, видите ли, не собирался оставаться ночевать в городе, а думал отправиться прямо в Солтмарш.

— Солтмарш? — еле слышно прошептала она.

В голове непрошенно завертелись обрывки картин. Городок Солтмарш, узкие улочки, деревянные каркасы домов, ощущение застывшего времени… остров Солтмарш, миля в длину, полмили в ширину, с берегом соединяет лишь коса, по которой можно пройти только во время отлива… Солтмарш-хаус, роскошный старинный особняк… на возвышении… посреди острова…

— Это в Эссексе. Вы там бывали? — Куинн пристально взглянул на нее.

Она резко мотнула головой, не в силах избавиться от видения.

— Когда-то это был процветающий прибрежный город. Теперь там сонное захолустье с населением в несколько тысяч человек. Мой отец жил на острове, соединенном косой с берегом.

Жил? Генри Дервилл когда-то говорил ей, что ни за что добровольно не покинет свой дом. Может, он болен?

Она заметила, как Куинн сощурил глаза, и испугалась, что произнесла этот вопрос вслух.

Нет, надо взять себя в руки. Элизабет глубоко вздохнула и прямо посмотрела на Куинна.

— Все-таки я думаю, вы могли бы найти отель. Тут рядом есть несколько.

— Вы наверняка правы, — легко согласился он. — Но, с учетом обстоятельств… я бы предпочел остаться здесь.

— Нет, не надо… пожалуйста… — Это прозвучало почти умоляюще.

— А чего вы, собственно, боитесь? Думаете, я начну ночью шататься по дому?

Ну, это вряд ли. Почему-то ей казалось, что этот человек не станет обманывать жену.

Элизабет уже открыла рот, чтобы возразить, но Куинн опередил ее:

— Если дело только в этом, обещаю, что не сойду с дивана.

— Нет, не в этом.

У него в глазах заиграли искры.

— А может, вы сами боитесь, что начнете шататься?

— Вот еще!

— Тогда в чем проблема?

Проблема в том, что ей было совершенно необходимо, чтобы он ушел. Сейчас же. Немедленно. И никогда больше не возвращался. Невыносимой была сама мысль, что он до утра останется здесь, под ее крышей.