Не пара
Шрифт:
Иисус, у него даже есть мои фото заключения.
Подойдя ближе, я пробегаюсь пальцами по снимку.
Я продвигаюсь дальше и вижу карту с отмеченными пунктами.
Один маркер стоит на моей квартире.
Какого черта?
Не понимаю. Зачем Касу это все?
Я прохожу дальше и ударяюсь бедром о стол.
Нет, это стол и...
— Ох, блядь. — Выдыхаю я, прижимая к груди руку, пока мое сердце выскакивает из горла, заставляя меня задыхаться.
На столе лежит пистолет. За пистолетом
О, Боже. О, Боже. О, Боже.
Пальцами я хватаюсь за край стола, пялясь на оружие так, словно оно собирается ожить и атаковать меня.
Как только оказываюсь за столом, я поворачиваюсь к последней стене. Здесь фотографии Хейли.
Я фокусируюсь на одной из них. На ней Хейли и Кас. Он выглядит намного моложе.
Выглядит счастливым.
Мою грудь разрывает от боли.
Я отступаю, просматривая фотографии Хейли с новостными статьями о ее убийстве.
Я не понимаю, что все это такое. Что это означает?
Почему наши с Джейсоном снимки соседствуют здесь с фотографиями Хейли?
Стоя в центре комнаты, я медленно поворачиваюсь, пытаясь воспринять это, и, мои глаза задерживаются на фото. Я не видела его прежде, потому что мой взгляд был прикован к оружию, лежащему на столе.
Но сейчас я смотрю, и взгляд мой тяжелый.
Потому что это фотография Дэмьена Дойла.
С другой стороны от этого снимка висят фотографии двух мужчин, которых я не узнаю.
Я подхожу ближе, и в желудке холодеет.
Лица неузнанных мною мужчин на фотографии перечеркнуты красным крестом.
Только лицо Дэмьена не перечеркнуто.
Почему...
О, Боже.
Ох, мать твою, нет.
Словно молния, осознание ударяет меня.
В моем желудке начинает формироваться болезненное чувство пустоты.
Три мужчины.
Хейли. Кас.
Изнасилование. Убийство.
Означают ли красные линии то... что они... умерли?
Ох, блядь.
Дэмьен жив.
Иисус. Гребаный. Христос.
Господи. Нет.
Я поворачиваюсь более, чем готовая покинуть эту комнату, и мое сердце практически выпрыгивает из груди.
Кас стоит в дверном проеме.
Его грудь обнажена, одет он в черные пижамные штаны, в которых отправлялся спать.
— Здесь есть комната, от которой я могу держать тебя подальше? — он не улыбается.
И я близка к тому, чтобы описаться.
Он пробегает глазами по комнате и вздыхает. Складывает руки на груди и прислоняется к дверному косяку.
Его непроницаемый взгляд встречается с моим. Затем он приоткрывает рот и спокойно произносит:
— Итак, полагаю, у тебя есть вопросы.
Глава 37
Вопросы?
Есть
Конечно, у меня есть долбаные вопросы!
Но прямо сейчас я пытаюсь не описаться и нуждаюсь в том, чтобы перезапустить свое сердце и вернуть его к нормальному ритму, потому что оно решило прекратить работать слаженно.
Я приоткрываю рот. Во рту сухо, как будто я провела несколько дней в пустыне.
Я... Я даже не знаю, с чего начать.
Кас смотрит на меня своими красивыми черными глазами непроницаемым взглядом, не дающим мне никакой информации.
Но ему и нет нужды давать мне ее, потому что я более чем уверена, что представила себе все достаточно отчетливо.
Дэмьен Дойл был частью банды, которая...
А Кас был...
Господи, я даже не могу произнести ни слова.
Я облизываю губы, пытаясь набраться смелости заговорить.
— Я...
Я обнимаю себя руками, мой взгляд мечется по комнате.
У него есть мои фотографии, снятые задолго до нашего знакомства.
Или, может, Кас знал меня задолго до того, как я узнала его.
Ох, черт.
— Я... ты... — я запинаюсь. — По-почему у тебя мои фотографии? И... и Дэмьена Дойла?
— Думаю, ты знаешь почему.
— О, Боже. — Шепчу я, трясясь.
Он снова вздыхает.
— Я даже не хотел, чтобы ты это обнаружила, Дэйзи.
Никаких, на хрен, шуток! Я мечтаю никогда не обнаруживать этого.
Я со своим гребаным пронырливым носом.
— Т—ты... ф-фотографии тех мужчин.
— Эван Фостер, Леви Бетс и, конечно, известный тебе Дэмьен Дойл.
— Эт-то они? — Я поднимаю дрожащую, обессиленную руку к его покрытому шрамами торсу.
Он крепко сжимает веки.
— Это они сделали такое с тобой и Хейли?
Он глубоко вдыхает через нос. Его глаза открываются.
— Да.
— Господи. — Шепчу я. — А что означают линии на лицах Эвана и Леви?
— То, что они мертвы, Дэйзи.
Охереть!
Мне хочется плакать. И бежать. Очень-очень далеко.
Я сглатываю тяжелый ком в горле.
— К-как они умерли?
Он меняет положение, поднимая свои руки к дверной лутке у себя над головой. Его большое тело заполняет весь дверной проем. Его мышцы растянулись, демонстрируя их гибкость и бугристость.